– А ты произвёл на меня впечатление большой книги, – шутливо ответила она, – а у книг я не спрашиваю, нравлюсь ли я им, главное, чтобы они мне были интересны!
Все телефоны я отключил, а в этом мобильнике только её номер и я позвоню ей, как только самолёт из Москвы приземлится в Милане. Я чувствовал, что с моих губ не сходит глупая улыбка, я пытался сделать серьёзное лицо, но ощущение парения не покидало меня. Мы будем сегодня вместе, наконец-то мы всё преодолели, мы победили! А вдруг мы совсем другие? Что дали нам прошедшие годы, или отобрали? Я решил остановиться и откинуть крышу кабриолета. Именно в кабриолете я хотел привезти Долли в Валанс. Надев куртку, я положил на сидение рядом телефон, отстегнул ремень, ибо вряд ли встречу полицейских в этих горах. Бесконечные серпантины утомили меня, и я пожалел, что поддался романтичному желанию. В голове ещё мысли и желания, как в молодые годы, а тело уже не слушается и живёт по своим законам.
Надо привыкать к этому телу и слушать сначала его, а потом уж свои мысли. Я остановил машину в небольшой долине и пошёл прогуляться к реке. Речушка совсем небольшая и неширокая, как Арпачай. Мы с отцом были как-то на развалинах древней столицы Армении Ани, и пограничники разрешили нам пройти к реке, разделяющей Армению и Турцию.
– Папа, ты ненавидишь их? – спросил я, показывая на противоположную сторону.
– Не знаю, как описать моё чувство, сын. Моё отечество не перестало существовать. Я родился в другой стране, встретил там твою маму, и она родила мне чудесного сына, которым я горжусь. Всё так относительно в этом мире.
Неожиданно для себя, я сказал:
– А ты знаешь, я люблю русскую девушку.
– Сынок, первая любовь это всегда прекрасно. Но не торопись и не спутай эту любовь с настоящей.
– Это моя единственная любовь, отец!
– Ерванд, ты так решительно это сказал. Но не поступай так же решительно в отношении этой девушки! Жизнь подскажет тебе. Только учти – если бы мы с мамой были одной нации, нам было бы гораздо легче.
– Ну, вы приехали в другую страну, а мы будем жить здесь.
– Не загадывай, сын.
Эти слова отца оказались пророческими.
Ранней весной Доличка сказала мне, что она беременна. Глаза её были испуганными, вся она показалась мне как натянутая струна.
– Прекрасно, Доличка! Я так мечтал всегда о брате, а теперь у меня будет сын!