Мне принесли такой странный дуэт, и почти сразу же в баре появилась мадам Соррель.
– Не хочешь ко мне? – спросила она.
– Нет. Не буду нарушать вашу чайную церемонию своим алкоголем.
Она взяла стакан явно не с чаем и пересела ко мне.
– У тебя странный набор. Тебя это месиво не приведёт в неподобающий вид?
– Как никогда свеж и трезв. Но сейчас мы немного выпьем, и я буду объясняться тебе в любви.
– О, да ты уже хорошо приложился, раз наконец-то решился на такое.
– Милая, я всего лишь пошутил. Что нового ты узнала из беседы с очаровательной кабриолетчицей?
Мадам не ответила. А мне вдруг захотелось ощутить хоть какой-то запах! Так бывало раньше – запахи вызывали ассоциации в голове и ты вспоминал давно забытые ситуации, случаи, вещи. Взяв стакан с виски, я поднёс его к губам и решил незаметно понюхать ремешок от часов. Так, а что мадам купила мне? Филипп Патек! Я взял руку мадам и поцеловал её, а подняв голову, увидел в её глазах слёзы. Она медленно провела рукой по лбу, словно стирая капли пота или какие-то мысли в голове. Рука тонкая и ухоженная.
– Ты так давно не играла мне, – вдруг вырвалось у меня.
– Что? Вспомнил тот единственный раз, когда при тебе сидела за роялем?
– А почему?
– Почему? Вся наша жизнь может выражена в этом «почему?» – cказала она с горечью.
– Мои или твои почемучки?
– Твои.
– А почему ты сказала «наша»?
– Ошиблась. У нас есть отдельно твоя жизнь и всё остальное, что я называю нашей жизнью.
– Прости, родная.
Её глаза округлились от удивления, и она долго, не отрываясь, смотрела на меня. И мне захотелось долго смотреть в эти вдруг погрустневшие и потемневшие глаза. Перевёл взгляд на губы, потом на волосы. А она красива, красива не броской красотой, а той, которой хочется любоваться и погружаться в неё, как в тёплое ласковое море. Видно, я сказал что-то не характерное для Мишеля, но не чувствовал напряжения от этой странной ситуации, как в первые минуты. Мне нужно время, чтобы прийти в себя, и нужно доиграть роль этого Мишеля. Но почему доиграть? Наверное, где-то в моём закрывшемся мозгу всё-таки была память обо мне другом. А пока проснулись только мои зеркальные нейроны, отвечавшие этой женщине и заставлявшие меня жить в её мире. Я не стал пить алкоголь, мне нужен был контроль над собой, и захотелось быть ведущим в этой странной игре обстоятельств. И мне нравилась эта женщина, мне очень нравилась эта женщина.