Лестница в небеса - страница 4

Шрифт
Интервал
Домой нельзя – там дети, жёны,
Там разыграется скандал.
Петруха только вышел с зоны,
«Идём к нему», – один сказал.
Да хоть к кому, к теплу бы только —
Окоченели ведь совсем!
Кругов уж намотали столько!
Часы показывали семь…
Подходим – серая хрущёвка,
Подъезд без света, в дверь звоним.
Спросили – кто? – за дверью звонко,
Ответил тут из нас один…
Перед собой, в потоке света,
Я увидал лик с бородой —
Казалось, он спустился с неба,
Глаза сияли добротой.
Вошли. Столь скромное убранство —
Кровать стальная, стулья, стол,
Под ним котят слепое братство
Сосало кошку впятером.
Налили, выпили, налили…
Уж завязался разговор.
«А долго ль за забором были?» —
Спросил я у него в упор.
«Да, уж лет сорок и поболе,
Я ж на свободе месяц, два…
Скорей, в гостях я тут, на воле,
Там за забором дома я»…
Сидел он с длинной бородою,
Глаза сияли добротою,
О, как обманчив мир подчас —
Я это понял в сотый раз.

8 Марта

Февраль, 23-е по старому стилю,
Стал 8-м марта, праздником – былью.
Был он суровый, морозный – теперь
Нежный, уютный, стал он теплей.
Раньше лишь Карл всегда воровал,
Вечно у Клары кораллы таскал,
А нынче и Клара нередко крадёт
У Карла кларнет, с Розой песню поёт:
Ах, розы, розы,
Ах, женское счастье,
Станем же, сёстры,
Теперь мы как братья.
Станут и братья
Как сёстры теперь,
Им не уйти никуда,
Верь – не верь.
С песней по жизни и только вперёд,
Там впереди Клара с Розой2 идёт.
Громче же пойте сегодня, друзья,
И без оглядки – назад ведь нельзя!

Хаос и суета

Хао́с и суета в союзе бесконечном,
Порядок и покой – их враг извечный.
Всегда преградою движеньям хаотичным
Бесцеремонно насаждают строй, унылый и статичный.
Но в столкновенье их – рожденье жизни.
Порядок ледяной, покой застывший
В движение приводят
Капля ха́оса и суетливость мысли.
Пускай осмысленность владеет жизнью,
Но ха́осу и суете предел да будет гармоничный.
В мелодии прекрасной диссонанса тонкой нитью
Пусть придают они оттенок лаконичный.

Знать бы

Зачем он себя не сокрыл от тебя?
Не высосан был бы любовью.
Не стоит теперь он уже и гроша
В пальтишке, изъеденном молью.
Ах, если бы знать мог, зачем он тогда
Зарёй не укрылся под небом.
И если бы знал он, где быль, а где небыль,
То стал бы метелью и снегом.
Тебя отгонял бы он стрелами молний,
Пугал бы грозою и ветром.
Он солнцем палящим стоял бы в безмолвии,
И землю усыпал бы пеплом.
В ковчег не пошёл бы, и повод нашёл бы,
Следующая страница