Зато селяне стыдились того, кто они есть, что стали считать себя свиньями. Вот из-за чего наше село называется Хлевник – в нем живут свиньи.
Дядя Сэм сидел на скамейке у входных ворот и, как всегда, рассказывал истории о «великой Америке», что она была могучей, во всех победах выигрывала и так далее. Дети стояли и слушали его. Проходя мимо, он меня заметил.
– Хай, Том! Иди сюда, – позвал меня к себе.
Я, медленно поворачиваясь, подошел к дяде Сэму и малышам, окружавшим его:
– Я же просил тебя, не называй меня Томом, я тебе не книга, чтобы меня так называть.
– Come on. Как вы там говорили?.. Не гунди! Ну так как на сегодня улов?
«Опять! – подумал я про себя. – Вечно спрашивает, что я достал из города. Как найду безделушку, которая у них придумалась, сразу начинает трындеть, как будто у нас ничего, кроме серпа и молота, не придумано».
– Ничего особенного. Только пару микросхем, провода и какая-то штучка типа так называемого… телефона…
Дядя Сэм сразу поинтересовался, выпрямился на скамейке и протянул руку:
– Покажи ее мне!
Я сразу снял мешок со своей спины, открыл и достал эту прямоугольную штуку. Сверху на ней был экран, а внизу был круг, в центре которого была кнопка с треугольником и двумя палочками. Протянув ее Сэму, он сразу выхватил ее у меня из рук и начал разглядывать внимательно. После данного observations он сказал:
– Это плеер! – повышенным тоном, как будто Америку открыл, сказал он.
– А что это такое? – спросил один из находившихся рядом детей.
– На нем можно прослушивать музыку, но в нашем случае на нем можно и радио включить, и поиграть…
Как и всегда, дядя Сэм рассказывал о каком-то приборе, который мне неинтересен. Людей становилось вокруг него больше.
Я же, как и всегда, не хотел слушать нашего дедулю и, слившись с толпою, ушел показывать свою добычу на сегодня.
Наш «мегаполис» не был особо большим, были небольшие ворота, и от них тянулась дорога. Широкая. По краям стояли домики, а в конце мы построили ратушу. Это название придумал Сэм.
Идя по этой дороге, я встретил деда Митяя, он для меня был как родной отец: воспитывал, вырастил, сделал из меня настоящего мужчину. Единственный в нем недостаток был – это, как и каждому русскому человеку, страсть напиться в хлам. Ему было семьдесят пять. Из одежды были портянки, шапка-ушанка, валенки и рубаха, из которой выглядывала мужская волосатая грудь. На лице густая седая борода. Дед Митяй был настоящим мастером на все руки: строил дома, в которых мы жили; распахивал землю, на которой мы выращивали пшено и овощи; плел корзины, растил скотину, которой мы питались. Даже самогон умел гнать, поэтому он часто напивался, но, несмотря на это, он все равно мог и дверь починить, и дом построить. Дядя Сэм ненавидел его, ходил и говорил, что мы, кроме как водку жрать и самогон гнать, ничего не умели, даже наши горожане не контактировали с ним, больше Сэма слушали.