– Твой красавчик пусть здесь останется, – тут же добавила Агата.
– Почему? – удивилось Лекса.
– Потому что вампир. Вампирам, тем, кто не проходит ритуал, нельзя находиться рядом – может ослепить или покалечить. А могут и взыграть темные инстинкты.
– Какие еще темные инстинкты?
– Ну знаешь, когда его жертв, которых он обратил, отнимают у него, превращая обратно в людей, это его очень сильно задевает. Все равно что у собаки забрать кость. В такие моменты он может и напасть. А я не хочу рисковать собственной жизнью.
Я заскрипел зубами, уже хотел ответить позабористее, но Лекса сказала мне:
– Не обращай на нее внимание. У нее характер такой, неисправимый. Но тебе лучше и вправду остаться тут, у Гардта. На всякий случай.
– Больно то и хотел идти! – фыркнул я.
– А вот человек может идти с нами, – Агата кивнула на Хлою.
– Правда? – оживилась та.
– Она останется, – сказал я тоном, не терпящим возражений.
– Но Харпер, пожалуйста! – сестра подскочила ко мне, повисла на шее. – Мне страсть как интересно! Я ни разу не была в гостях у ведьмы.
– И нечего там быть!
– Ну пожалуйста – отпусти! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!
– Это может быть небезопасно! Да что за мысль вообще такая – идти к ведьме домой?! Что там, музей какой-то что ли?
– Ну ведь интересно же! Ты всегда сгущаешь краски. Ведьмы – это не обязательно что-то плохое. Лекса вон тоже ведьма, и ничего, не кусается.
– Еще как кусается! – фыркнул я.
– Я пригляжу за ней, Харпер, – вступилась за нее Лекса. – Все будет в порядке.
Сестра повисла обняла крепче.
– Отпусти! Ну отпусти! Пожа-алуйста!
– Ладно, только не долго, – скрепя зубами, ответил я.
– Обещаю – на пару мгновений, даже соскучиться не успеешь!
и повернулась к Лексе.
– Пошлите, пока он не передумал.
Даррелл, Агата, Лекса и Хлоя вышли из комнаты, оставив меня наедине со своими мыслями.
Не успел я вернуть сестру из плена, как она уже ушмыгнула. Вот ведь стрекоза! Ладно, дело молодое.
Я вновь воззвал ко тьме. Ничего. Тишина. Что же там случилось? Неизвестность хуже смерти, и нет ничего тягостней мучительной этой неизвестности. А если та битва окончилась не в пользу Тьмы? Что тогда? О родителях можно забыть?
Я стал ходить по комнате, измеряя ее шагами. В одну сторону десять шагов, в другую – еще десять.
В дверь робко постучали.
– Господин храмовник! – голос Гардта звучал волнительно. – Разрешите войти?