Я схватил гребень и взял в руки её длинные волосы, вызвавшие во мне ощущение отвратительного холода, как будто я прикоснулся к змеям. Зачем я это сделал, не могу объяснить. Я скручивал их, связывал и снова раскручивал. Она казалась счастливой. Я её причесал. Поблагодарив, она взяла гребень и быстро скрылась в соседнюю комнату. При этом дверь оставалась закрытой. И тут меня охватила паника, я бросился бежать. Дома я стал размышлять, не было ли всё это галлюцинацией. Готовый согласиться с этим, я вдруг бросил взгляд на свою одежду. Она вся была в длинных чёрных волосах. А в зеркале мои собственные волосы я обнаружил совершенно седыми.
А снег всё падал и сумерки сгущались.
Ч. Диккенс.
Эта история произошла со мной несколько лет назад, но я хорошо помню её до мельчайших подробностей. На Рождество мы с женой собрались в деревню к её родителям. Жена уехала раньше, а я немного задержался по делам в городе. Когда я сошёл с поезда на нужной мне станции, до Рождества оставалось несколько часов. Я понял, что придётся идти пешком.
Чтобы сократить путь, я решил пойти через лес по тропинке, как мне казалось в правильном направлении. Небо как то быстро стало темнеть, на землю опускалась ночь, со зловещей монотонностью начал падать снег. Сумерки сгущались, тропинка исчезла, я заблудился. Время от времени я останавливался и кричал, но мой крик оставался без ответа. На ум приходили рассказы о путниках, которые вот так шли и шли сквозь метель, пока вконец измученные не ложились и не умирали во сне. Меня охватило страшное чувство одиночества.
И в этот момент полного отчаяния я вдруг обнаружил под ногами дорогу. Я даже не обратил внимания на то, что она почти не занесена снегом. Я пошёл быстрее, и неважно было в сторону ли деревни или к станции. Неожиданно сзади возник свет, слабый, явно от какого – то транспорта, хотя звука мотора не было слышно. И наконец, меня стала обгонять повозка. Я так испугался, что меня не заметят и проедут мимо, что совершенно не удивился странному виду повозки. А между тем это был старинный дилижанс, запряжённый двумя лошадьми, с извозчиком на облучке.
Мой крик услышали и остановились. Не помня себя от счастья и решив, что это рождественский выезд какого – то богатенького фермера, я замёрзшими руками открыл дверку дилижанса и сел на единственно свободное место. Кроме меня было три пассажира. Я поздоровался – никто не ответил. Лица в темноте были не видны. Я решил из вежливости никого не тревожить. Но молчание стало угнетать. Было что то неестественное в неподвижных позах путников, в то время как сам я ёрзал от холода. И ещё мучил запах. Я попросил того, кто сидел у окна, приоткрыть створку. Он поднял голову, посмотрел на меня, но ничего не ответил. Хотя в углу, где он сидел, царила такая тьма, что я не мог разглядеть его лица, я видел, что глаза его обращены ко мне. Я обратился к другому, но с тем же результатом.