.
Биязи апеллирует к историческому фону как следствию повышения интереса к физическому развитию человека. Подобная взаимосвязь обсуждалась и в периодике того времени. Вот, например, отрывок из статьи, размещенной в газете «Спортивная неделя» в начале 1915 года:
События выдвинули нас на тот рубеж духовного и материального строительства, когда нужны, и в большом количестве, только сильные, здоровые и бодрые, что можно достигнуть только тогда, когда физическое развитие народа будет поставлено на правильном и твердом основании[13].
В годы Первой мировой войны, несмотря на демографический кризис, интерес к спорту только возрастал[14], а в сплаве духовного и телесного развития просматривалась гармония, способная «приблизить нас к идеалу, к которому стремятся народы с древних времен, если в сознании массы жизнь доминирует над смертью»[15].
Спорт наравне с кинематографом, радио, телеграфом, транспортом входит в ряд новых для жизни общества рубежа XIXXX веков реалий, которые осваивала художественная словесность. Это касается как поэзии, так и прозы. Если русская поэзия уже рассматривалась учеными под углом освоения ею новых явлений, в том числе футбола[16], ставшего в начале XX века массовым и наиболее популярным видом спорта в СССР, то в случае с прозой дела обстоят сложнее. Это связано, на наш взгляд, с тремя причинами. Во-первых, в русской литературе встречается не так много художественной прозы на данную тему. «Это результат явной недооценки значения литературно-художественных произведений о спорте»[17], – писал исследователь В. Поволяев. Во-вторых, для создания художественных произведений на тему спорта необходимы как владение литературным мастерством, так и наличие определённого опыта, знаний из области спорта. «Чтобы писать, нужно знание доскональное, глубинное, какое даётся годами самозабвенного изучения, а лучше всего – прямого участия в спортивной жизни. Много ли у нас таких людей? Да ещё с писательскими способностями?»[18] «Но вот странность: спорт – целый мир, населённый интереснейшими людьми, а художественная литература, по горьковскому определению, – человековедение, весьма робко проникает в тайны этого мира»[19]. В-третьих, кажущаяся простота советских прозаических произведений на тему футбола, повторяющиеся мотивы и перипетии сюжета – всё это невольно заставляет исследователя задаться вопросом, является ли объект изучения достойным внимания.