Каждый, кто учился в советском вузе, ездил «на картошку», на совхозные поля, которые сами земледельцы убирать почему-то не могли нипочем, поэтому каждый сентябрь в окрестные деревни загоняли студентов уральских вузов. Девочки – «на рядках», то есть, согнувшись в три погибели, вытаскивают из земли корнеплоды, складывают их в ведра, а ведра высыпают в мешки. Мальчики, кто покрепче, загружают мешки в машины, а потом из машин сгружают в железнодорожные вагоны, откуда «картоха» разойдется по всему Союзу. Это называлось «колхоз».
Естественно, кто-то должен был руководить этим процессом, в каждом студенческом отряде был свой «командир». Иногда аспирант, но чаще – свой брат студент. И со своим братом студентом происходило чудесное превращение: получив право командовать, отдавать распоряжения, нормальный свойский парень на твоих глазах становился самодуром, крикливым и заносчивым. И это было страшновато. С точки зрения антропологии – любопытно, но психологически это было довольно неприятно. Ведь человек разумный понимал, что руководить – не значит кричать, унижать, задирать нос. Да, быть начальником – престижно. Но, как гласит расхожая поговорка: все хотят зарплату директора, но никто не хочет его ответственность.
И было еще одно превращение. После четырех лет обучения на военной кафедре того или иного вуза молодых людей посылали на два месяца в так называемые лагеря. Военные лагеря, естественно. Твой поток делился на роты, взводы и отделения, а во главе взводов и отделений ставились тоже студенты, как правило те, кто до вуза успел отслужить в армии и кое-что в армейской жизни уже понимал. И вновь происходила метаморфоза: интеллигентный филолог, изучавший Бальзака и Чехова, писавший стихи и рассуждавший о поэтике раннего Маяковского, на твоих глазах становился туповатым солдафоном, начинал орать на подчиненных, унижать слабых и разговаривать исключительно матом. Власть – страшная штука, даже если это власть всего над несколькими людьми. И эти «калифы на час» не понимали, что учиться им потом вместе с «подчиненными» еще целый год, а в этот год тебя больше не будут воспринимать как тонкого знатока поэзии, но будут относиться к тебе как к человеку, показавшему свою самую темную сторону. Многие парни на пятом курсе переставали разговаривать друг с другом. «Лагеря», как и «колхоз», показывали кто есть кто на самом деле, по гамбургскому счету.