Я невольно вспомнила, с какой неприкрытой злостью Ольга назвала Сашу «мажориком». Станет мажорик корпеть над рефератом, как же.
Интересно, за что внучка консьержа так взъелась на сына моего клиента? Неужели здесь обычная классовая ненависть? Да нет, не похожа Ольга на примитивную особу, которая с завистью считает деньги в чужом кармане.
Ольга явно обладала чувством собственного достоинства, и мне было непонятно, чем, собственно, объяснялся этот злобный выпад.
А что, если Ольга была влюблена в Сашу, пусть даже тайно, а тот не обращал на нее никакого внимания? Вот ведь он даже не сразу понял, о ком идет речь…
– А твоя бабушка ничего о ней не говорила?
Саша ненадолго задумался, припоминая, потом решительно покачал головой.
– Нет, вообще ни разу.
– Да, кстати, – я припомнила еще один эпизод из рассказа Ольги, – вы не так давно все же немного поссорились с бабушкой? Может, из-за игры?
– Да нет, мы не ссорились, – возразил Саша. – А почему вы спрашиваете?
– Ну свидетели утверждают, что сначала вы оба кричали, а потом ты вылетел из бабушкиной квартиры и помчался по лестнице. Было такое?
Саша нахмурился, припоминая.
– А, да. Точно, – сказал он наконец. – Было такое. Мы с бабушкой как раз уровень проходили, и тут мне отец позвонил. Я и забыл совсем, что мы собирались встретиться. Ну он меня ждет, а меня нет. А он аж закипать начал. Ну я и рванул, чтобы его не злить. Влетело мне тогда, чего уж там…
Я мысленно взяла это на заметку, чтобы позже спросить у самого Олега Солодовникова. Проверять факты – неотъемлемая часть моей профессии. И все же я продолжала сомневаться в искренности сына Солодовникова, да и как я могла проверить правдивость его показаний. Оставалось лишь поверить ему на слово, но пока не получалось.
– Что ж, – я направилась к двери, – если все же припомнишь какие-нибудь подробности, сразу же мне позвони, хорошо?
– Хорошо, – вяло отозвался Саша, выйдя следом в прихожую, – только вспоминать-то особо нечего. Как гром среди ясного неба…
– Танюш, за кофе, конечно, спасибо. Но вот я тебя чем-то порадовать вряд ли смогу, – заявил Кирьянов, когда я, как и обещала, во второй половине дня появилась в его кабинете.
– Ну что ты, – возразила я с улыбкой, – я всегда рада тебя видеть, ты же знаешь.
Вместо ответа полковник развел руки в стороны и улыбнулся, любуйся, мол, сколько душе угодно. Однако по его озабоченному взгляду я поняла, что Кире совсем не до шуток.