– Тут опять всякие страсти про убийства рассказывают. Мало ли что.
* * *
В архиве пахло пылью. Витвицкий пришел сюда затемно. За окнами едва брезжил рассвет, когда он водрузил на край стола пачку архивных дел, открыл блокнот, положил его рядом, заложив ручкой, и взял из стопки первое дело.
Перед глазами замелькали фотографии, протоколы, рапорты – чья-то прежде времени оборванная жизнь, чья-то недоработка, безликий, ненайденный, избежавший наказания преступник…
Виталий Иннокентьевич штудировал информацию с дотошностью, с какой работал над диссертацией, но в голове параллельно вертелись совсем другие мысли. Из памяти всплыл голос Шеина:
– Удочка у него была! Эта… из бамбука! Вона, я руку об нее поцарапал!
Витвицкий сделал пометку в блокноте, закрыл дело, отложил на другой край стола. Взял новую папку и углубился в чтение, задумчиво покусывая кончик ручки.
– А удочку вы где бросили? – будто со стороны слышал он собственный голос.
– Какую удочку? – звучал в ответ голос Шеина.
– На допросе вы сказали, что у мальчика была удочка. Вы об нее руку оцарапали.
– А, удочка. Она тоже из листьев торчала. Я полез посмотреть и оцарапался.
Витвицкий листал документы, делал пометки в блокноте. Изначальная стопка дел уже довольно сильно поредела. Зато на другом краю стола появились две стопки с отсмотренными делами: одна побольше, другая поменьше.
Новая папка, новое дело, новые фотографии с новым истерзанным трупом, новые протоколы, новые заключения… От кровавых подробностей на душе было скверно. Капитан все яростнее покусывал кончик ручки. А в голове снова и снова звучали голоса из недавнего прошлого:
– Я полез посмотреть и оцарапался, – говорил Шеин.
– Что посмотреть? – спрашивала его Ирина.
– Как это чего? Что там в листьях.
Витвицкий с отсутствующим взглядом завис над делом, мысли его ускакали далеко от содержания папки. В голове по кругу, как сломанная пластинка, звучал голос Шеина:
– Удочка… из бамбука. Вона я руку об нее поцарапал… Удочка… тоже из листьев торчала… Я полез посмотреть и оцарапался… Удочка… из листьев торчала… Я полез посмотреть… что там в листьях…
Вот же! Удочка торчала из листьев, Шеин оцарапал руку, когда полез посмотреть, что в листьях лежало. А до того говорил, что оцарапался, когда убивал мальчика. Так убивал или не убивал? И когда напоролся на удочку? А может, вовсе на нее не напарывался?