Какие-то невнятные косвенные сигналы о прошлом их семьи и намёки о происхождении подавала мне мама, воспитывая меня строго и с определёнными полезными «интеллигентскими заскоками», привычками и навыками. Она почти 30 лет проработала заместителем директора Московского автомеханического техникума (МАМТ). Техникум готовил специалистов среднего звена, сейчас бы их назвали «синими воротничками», в основном, для таких машиностроительных предприятий, как Завод имени Лихачёва (ЗИЛ). Сегодня, в результате политика Гайдара, завод канул в лета, а тогда, в советские времена, был крупнейшим производственным объединением, на котором работали более 100.000 человек.
Сначала мама закончила МАМТ, затем Автомеханический институт и стала на всю оставшуюся жизнь бессменным заместителем директора по организационной работе и учебной части. Одновременно она преподавала там же черчение и ещё какой предмет, связанный с металловедением. Мне в некотором роде повезло, хотя мама и преподавала технические дисциплины, но она была настоящим опытным педагогом и знала, как убедить, заставить или увлечь меня делать то, что нужно делать в данный момент, а это, в свою очередь, помогло мне в будущем… Помню, связанный с её работой и воспитанием, один забавный случай. Как все городские послевоенные дети, я ходил в детский сад. Однажды, когда мне было лет 6, а сад по каким-то причинам не работал, девать меня было некуда, мама с разрешения директора взяла меня в техникум на свой урок черчения. Она решительно меня предупредила – смотри, не подведи… И я понял, что, наконец, мне предстоит серьёзное испытание. Когда мы вошли в аудиторию, я, как меня всегда учила мама, первый поздоровался, громко и уверенно сказал:
– Здравствуйте, – и так как народу была, тьма, добавил то, что часто слышал по радио и в кино, – товарищи.
В ответ я ожидал услышать громкое «Ура!», но, очевидно, что-то пошло не так. Ошарашенные студенты вскочили со своих мест, загудели, а потом и вовсе рассмеялись, нестройно поздоровались. Меня посадили на последний ряд, дали бумагу и цветные карандаши. Но я не рисовал, а всё это волшебное таинство лекции по черчению просидел с открытым ртом. Мама нарисовала мелом на огромной доске какую-то автомобильную шестерёнку, затем предложила студентам мысленно вырезать из неё четвёртую часть, и, наконец, сама начертила 3 проекции этого чудовища: вид спереди, сверху и сбоку – фантастика! Какое надо было иметь геометрическое воображение… Я был в шоке: в детском саду меня ставили в пример по рисованию, а теперь я с ужасом понял, что вообще не умею рисовать. Потом, несколько лет по совету родителей я всё-таки учился рисованию в различных детских студиях и кружках и что-то освоил. Занятия живописью не только воспитали определённый художественный вкус, но и способствовали распознанию некоторых особенностей характеров и вредных привычек человека по чертам лица, что очень полезно в практической работе, хотя, легко и ошибиться.