– У меня к тебе одна тема: пулю тебе в башку всадить.
– Ну, это дело не хитрое. Пустишь?
– Заходи. Была одна заложница, а, теперь, двое будут.
Замок щёлкнул, Лёха, набрав полную грудь воздуха, толкнул дверь и шагнул в квартиру. Полутёмная прихожая, освещённая, только, скудным светом, падающим из кухни и тёмный прямоугольник входа в комнату. Там, видимо, все шторы были плотно задёрнуты, поэтому и царил почти полный мрак.
– Дверь закрой за собой, – донеслось из темноты. – И ствол на пол. Даже не пытайся на звук выстрелить. Как раз Ромашку завалишь. Я за ней стою.
– Я понял, – ответил Алексей, закрыв за собой дверь и услышав, как защёлкнулся язычок английского замка за спиной.
– Ствол! – напомнил из темноты Бачила.
– Хорошо, – Лёха аккуратно положил пистолет на пол.
– Ногой ко мне.
– Да, – Балашов лёгким движением ноги отфутболил пистолет вперёд.
– Ну, о чём поговорить хотел?
– Может, я пройду? Как-то неудобно в прихожей говорить.
– Проходи.
– Ты свет включи.
– Обойдёшься.
– А, если я в темноте ноги переломаю?
– Да, хоть шею. Не заплачу.
– Тогда, хоть, в кухню пошли. Там светлее. Ромашка, надеюсь, нам чаю приготовит?
– Не надейся. Ромашка моим бронежилетом побудет.
– Чего ты боишься? Пока я здесь, штурма не будет.
– Штурма, может, не будет, а снайпер уже на позиции. Поэтому, говорить будем в комнате.
– Как можно разговаривать с человеком, лица которого не видишь?
– Тогда, давай здесь.
– Ты из темноты выйди.
– Вот ты неугомонный! Ну, хорошо.
Из темноты показался неправильный, весь, какой-то изломанный, силуэт. Лёха присмотрелся и разглядел здорового Бачилу, удерживающего впереди себя извивающуюся Ромашову. Поэтому и силуэт казался необычным. Ромашка была перепугана до невменяемости, бешено вращала глазами, но молчала, хоть широкая ладонь Бачилы не совсем плотно прикрывала её рот, а, скорее, удерживала её за шею.
– Ну, говори.
– Ты, вообще, на что надеешься? Тебя, вообще-то, обложили со всех сторон.
– Скажи ещё, что я усугубляю и так далее.
– А не усугубляешь? Ты понимаешь, что тебя завалить могут? Не лучше ли сдаться?
– А смысл?
– Жить будешь.
– На зоне? В четырёх стенах, полчаса прогулки в сутки и никакой надежды на выход на свободу? Нет, мент, мне такая жизнь не в жилу. Я, лучше, порезвлюсь напоследок.
– Как? Ромашку завалишь?
– И тебя. Тебя, точно. Я же тебя ещё в СИЗО приговорил.