Горизонт событий - страница 55

Шрифт
Интервал


3

ЗЕМЛЯ, ДОМ. Деревня, в которой Анатолию и Шуре выделили пустующий дом, лежала в семи километрах от райцентра. Маленькая, сонная, вытянувшаяся вдоль дороги, с одной стороны ведущей в поселок, где в редакции районной газеты стал трудиться Анатолий, с другой – к понтонному мосту через речку Лузгу. Толя решил, что это – судьба. Его фамилия была Лузгин… За речкой – еще пять деревень, в средней из них, Цыганках, Шура начала преподавать историю в восьмилетке.

Домик с садом был старенький, но еще крепкий, с облупившимися стенами, когда-то крашенными зеленой краской, с темными от пыли окнами, двумя прокопченными комнатами с просторной кухней, отделенной от горницы высокой приступкой. Перед печкой с чугунной дверцей, из которой тянуло могильной землей, на полу валялась старая щепа. Из сеней одна дверь вела в жилую половину, другая – в чулан с подслеповатым окошком. Открыв дверь в чулан, молодожены обнаружили, что он завален досками, табуретами, пожелтевшими газетами, диванными валиками, сундучками, садовым инструментом, рулонами школьных географических карт – и поверх всего этого богатства стояла плетенная из лозы детская зыбка на двух согнутых полудугах… Окинув все эти вещи хозяйским взглядом, Анатолий решил, что мебелью им обзаводиться не придется. Из досок он сколотит стол, полки и другие полезные вещи…

Дел было много. Анатолий натаскал из колонки воды и выскоблил пол; Шура вымыла стены и окна. Покрасили полы, дали им подсохнуть, застелили полы газетами и побелили потолок и стены. Потом сделали первую семейную покупку: рулоны светло-бежевых в желтую полоску обоев. Шура размечала и разрезала обои, Анатолий разводил в ведре клей. Шура валиком обмазывала им стены, Анатолий клеил обои. Вычистили устье печи, прочистили дымоход. Только тогда решили разобрать вещи в чулане. Постелили себе под ноги розовый Союз Советских Социалистических Республик и уселись на него, уткнувшись пятками в коричневый Казахстан и синюю Киргизию. За бежевой Эстонией, салатовой Латвией, желтой Литвой, лиловой Белоруссией, зеленой лужайкой Украины, бордовой Молдавией и голубым пятном Черного моря земля утрачивала краски, бледнела, как приговоренный к пожизненному заключению, снежно белела, как еще не открытая ни Христофором, ни Марко, ни Васко – туда, казалось, еще не ступала нога человека. Белая как снег земля, терра инкогнита. В районе Чукотского моря черной тушью была написана мелкими буковками немецкая фраза. Шура прочитала: