Дело во мне - страница 4

Шрифт
Интервал


– Ну да…

– А я забыл. Ладно, еще 15 минут до звонка, успею.

– Я вчера целый час решал одну задачу.

– В паре всегда кто-то один умнее.

– Да, конечно. А второй кто-то красивее.

Тема засмеялся:

– Шутить ты так и не научился. Ладно. Придумаем что-нибудь с этой твоей потребностью. У меня, кстати, родители улетели в Кению. Поэтому отмечать можем у меня.

– Ну это в их стиле.

– Да. Но они приедут послезавтра днем. Если мы не будем сильно бедокурить, то, в принципе, может получиться. Кого звать?

– Надо найти тех, кто одновременно в меру веселый и очень разумный.

– С такими запросами ты сам не попадешь на свою собственную вечеринку.

– Это еще почему?

– Да потому что, – сказал Тема, поправив волосы, – ты не умеешь пить. Из этого следует, что ты не очень разумен.

– Слушай, один раз было, чтобы я терял контроль.

– Ага, один раз из двух. Нет. За тобой придется следить, однозначно. Ты почти не пьешь. А природа тебя крепостью не одарила. Короче, предлагаю так. За сегодня нужно определиться, кого звать. Напиши кому надо. Нужна веселая компания.

– Идет. Только без конченых.

– Само собой.

– А еще мне нужно определиться, что я скажу матери. И на всякий придумать план отхода.

– Зная ее, лучше наперед думай, что будешь делать, если не отпустит.

Робби покачал головой, подняв густые брови.

– Черт его знает. Попробую сбежать.

Тема приоткрыл один глаз, что говорило о довольно сильном удивлении. Он помолчал, помолчал, а потом выдал:

– Боюсь, даже у Энди Дюфрейна ничего бы не получилось.

– Спасибо, что веришь в меня, Тем.

– Ладно-ладно. Ну ты попробуй поговорить с отцом. Может, он поможет.

– У него депрессия. Он, по-моему, уже на свое имя не отзывается. А мать вообще его мнение ни во что не ставит.

– Ты же еврей.

– И что, блин? Что вообще это значит?

– Это значит, что ты всегда выкручиваешься из самых сложных ситуаций, дурачок. Но главное – не забывай о цели: твоя задача – любым способом быть на своей днюхе, которую я тебе устрою.

– Понял я. Но не все от меня зависит.

– Могу поспорить, доказать обратное и поставить тебя на место, но ты же еврей.

– Да пошел ты.

Вставай!

Завтрак прошел молча, как и всегда. Мать во главе стола, отец напротив, Алиса еще в кровати. Ей прощалось многое, в то время как Робби не мог даже спокойно покурить на лестнице – он считал это верхом несправедливости. Но Алису Робби любил безмерно.