Говорили они по-нурмански, а не по-словенски. Но Сергей понимал их прекрасно. Языком людей севера он владел практически как родным.
– Если ветер не стихнет, к полудню будем, – помедлив немного, ответил кормчий.
– Уверен, что нам туда надо?
– Надо, Хродмар. Если ты не хочешь увидеть за кормой драккары Стемида. Лично я не хочу.
Хродмар поскрёб бороду, помолчал, поглядел, как убегают из-под кормы пенные «усы».
– Я тоже не хочу, друг. Но кто знает, как они себя поведут, увидав этих трэлей[2]?
– Скажем, что купили их в Смоленске. Конунг варягов ушёл к друзьям-свеям. В гарде его сын. Молодой. Мы скажем, он поверит.
– А если…
– Шутишь, хёвдинг[3]? – угадал вопрос кормчий. – Да кто станет слушать рабов!
Оба рассмеялись.
«По-нурмански я понимаю, – подумал Сергей. – А как с другими языками?»
Ромейский, хузарский, печенежский, латынь… В прошлой жизни Сергей знал как минимум дюжину.
– Ты меня успокоил, Вегест, – сказал вождь нурманов. – Давай я встану к веслу, а ты отдохни.
– Держи, – кормчий передал прави`ло. – Пойду поем. Что-то проголодался я.
Но, сделав несколько шагов, он остановился:
– Ты! – указал он пальцем на одну из пленниц, полную, миловидную, с головой, кое-как замотанной не слишком чистой тряпкой. – Со мной!
Глаза женщины расширились от страха. Сидящий рядом с ней мужичок привстал было, но тут же плюхнулся обратно на палубу, а женщина поднялась и безропотно последовала за нурманом.
Никто из пленников не вмешался. На лицах большинства читалось: хорошо, что не меня.
Нурман, приносивший еду, появился опять. Приволок корзину с рыбой, пару ножиков и ещё одну корзину, пустую.
– Ты и ты, – выбрал он первых попавшихся. – Чистить, потрошить. Плохое – сюда, – он указал на пустую корзину. – Грязь на палуба – наказание.
Сергея никто не трогал. Никто не пытался с ним заговорить. Никто не мешал ему вставать и ходить от борта к борту. И Сергей ходил, пытаясь освоиться с новым телом. Тело было неплохим, здоровым, но очень неуклюжим. Неправильным. Сергей с удовольствием сделал бы пару-тройку специальных упражнений, да просто поотжимался бы, чтобы определить выносливость.
Но не рискнул привлекать внимание.
Обед ничем не отличался от завтрака.
А примерно через полчаса Хродмара снова сменил кормчий, и драккар начал сбавлять ход.
Восьмерка нурманов ловко убрала парус.