Задержав нарушителей порядка, оперативники с шумом, разместились по автозакам и уехали. Схватили и Дубовицкого.
– Нужно помочь ему выбраться, – я рванулся вслед за машиной полиции, но Коля вцепился в мой рукав.
– Хочешь, чтобы и тебя повязали? – спросил он, крепко удерживая меня. – Артём непременно справится. Он не впервые попал в подобную переделку.
Я оттолкнул Колю, не смирившись с тем, что бросил друга в опасности.
– Подумай, Арсений, чем ты можешь ему помочь? Постой, у тебя кровь, – сказала Аделина.
– Вот чёрт! – выругавшись, я схватился за нос. Тотчас заметил, что из него тонкой струйкой сочилась кровь. Обеспокоенная Аделина подошла ближе. Повеяло земляникой и яблоком. Она достала салфетку из сумки, перекинутой через плечо.
– Нос вроде цел, – девушка оглядела моё лицо с сомнением и осторожно прикоснулась к кровоточившему носу. – Но я бы посоветовала тебе обратиться к врачу.
– Ах, оставьте, – наигранно произнёс я, поморщившись от боли.
***
Солнце укатилось за горизонт, окрасив небо в пурпурный цвет. Петербург не останавливался ни на минуту. Горел и переливался огнями фонарей и неоновых вывесок. Гудели машины, вытянувшиеся в гигантской пробке. Мягкий, как синий бархат, вечер вступал в права. Мегаполис лежал перед нами.
С утра мы не разлучались. И я, признаться, с радостью проводил время в обществе Аделины.
Аделина – балерина – так её звали друзья. Она действительно походила на маленькую хрупкую статуэтку из музыкальной шкатулки. Девушка с детства увлекалась балетом. Бабушка мечтала, что Лина будет блистать в Мариинском театре, она заставляла девочку часами разминаться в балетном классе. Но обладая сильным и непокорным характером, Аделина сама выбрала стезю. Она ненавидела балет, но обожала танцевать и решила продолжить творческий путь в независимом театре, где придерживались современных веяний. Аделина была упорна. Если какое-то движение не давалось, она репетировала, пока не достигала совершенства. Её стопы часто бывали стёрты, но она не прекращала занятий.
– Вот бы разрушить этот проклятый торговый комплекс до основания, чтобы камня на камне не осталось. Неужели они настолько жестоки и беспринципны, что снесут храм, вырубят деревья и засыплют озеро. А как прекрасен парк, когда зацветает сирень, – она мечтательно закрыла глаза.