– Всё? – спросил я.
Администратор вручила мне костюм с таким видом, будто происходит торжественное таинство. В реальности она думала, что я бандит, которого принудили к работе.
– Ты постарайся выполнить хотя бы это. И помни – здесь лучше не заводить друзей.
Она посмотрела на меня так, как если бы я был учеником, не сделавшим домашнего задания.
– Где можно переодеться?
Она проводила меня до гардеробной, располагавшейся рядом с регистратурой.
– Смотри ничего не укради, – сказала она, отпирая дверь.
– Я не по этому профилю.
Хмыкнув, администратор оставила меня. Я проворно сменил одежду. Мне выделили отдельный шкафчик, на дверце которого наклеена гитара с надписью: "Лучше коротко, но ярко".
Утро раскрасило разноцветными бликами потолок в репетиционном зале. Солнце отражалось в зеркалах, отбрасывая озорных зайчиков на пол. Два часа я разминалась, как и всегда в это время. Я первая, кто пришёл на репетиции. Стрелки часов лениво ползли к девяти. Тело запоминает все движения, поэтому я повторяю каждое па многократно. Танец станет настоящим откровением.
В гримёрной пахло парфюмерией. На столике разложены расчёски и разные коробочки с тенями, тушью – всем тем, что помогает создавать новый образ. После эксерсиса я сидела и сосредоточенно вглядывалась в своё отражение, пытаясь понять ощущение, которое родилось в моём сердце. Предчувствие чего-то большого и важного, что произойдёт совсем скоро. За спиной тихо скрипнула дверь, я обернулась и увидела Генриха. Он выглядел уверенно, даже слегка самодовольно. И если я не знала его столь долго, то подумала бы, что он заносчив. Но я верила, что друг обладает чистой душой и мягким сердцем.
– Как дела? Мы редко видимся, ты занята репетициями, – посетовал Павлов.
– Не хватает времени, – я расшнуровывала пуанты. Ноги гудели, но я почти не ощущала усталости.
– Скоро твой дебют в качестве примы. Нервничаешь?
Генрих всегда тонко улавливал моё настроение. Ведь мы были знакомы уже больше десяти лет. Я старалась спрятать глаза, чтобы он не видел их выражения. Генрих поймал слезу ладонью и сжал в кулаке.
– Ты что плачешь? – удивился он.
– И вовсе нет, – я отвернулась и украдкой вытерла подступившие слёзы. – Каждая слезинка – новая морщинка.
– Вот и правильно, возрадуйся. Улыбка тебе к лицу. Ты получила долгожданную роль, чем не повод для праздника?