Стоит наблюдать за жизнью, наблюдать за людьми. Хитросплетение судеб запутаннее любого романа. Повседневность предлагает множество сюжетов, лежащих на поверхности, только надо быть очень внимательным, чтобы не пропустить увлекательные явления.
Светало. Сильный ветер с востока гнал рваные тучи. Настала пора уходить. Я оставил блокнот и ручку на крыше. Ветер с силой перелистал пустые страницы, будто был недоволен мной. Ведь я не написал ни строчки.
***
Следуя природной наблюдательности и любопытству, я стал приглядываться к пациентам "Надежды". Некоторые из них старались не замечать болезни, избегали разговоров о ней, храбрились, смеялись громко, но за бравадой скрывался страх перед неизбежностью. Другие же не могли выбраться из депрессии, полностью сдавшись на милость болезни. Была и третья когорта людей. Совершенно особенная и немногочисленная, те, кто никогда не сдавался. К ней принадлежал один человек, с которым я успел сблизиться.
Мужчина выглядел совсем древним. Его кожа была испещрена тысячами морщин, а на руках проступали тёмные старческие пятна. Одевался он опрятно. Носил только брюки со стрелками и отутюженную рубашку. Его невозможно застать в пижаме или тренировочном костюме. Осанка выдавала в нём офицера. Ходил он прямо, высоко подняв голову, словно бы на него не давили тяжесть прожитых лет и неизлечимая болезнь. У него были потрясающие лазурные глаза, которые несмотря на почтенный возраст не выцвели, но дело было даже не в цвете. Они казались гипнотическими, такими, словно он жил столетиями и знал все секреты бытия. Звали его Терентием Фёдоровичем Лавреневым. В приюте скорби он провёл полгода. За это время в других палатах сменилось около десяти соседей. Сменилось… Так выражаются работники. Пациенты просто умерли. Ушли, но не перестали существовать. Он вспоминал своих умерших товарищей с теплотой, о каждом рассказывал интересную историю. Терентий Фёдорович во всех людях находил, положительные черты, а злость оправдывал отсутствием здоровья. Познакомившись с ним ближе, я удивился величию его духа. Он узнал о своём диагнозе поздно, когда опухоль в лёгком дала метастазы. Страшный зверь пожирал нутро. Но несмотря на боль и постоянные изнуряющие процедуры, которые поддерживали слабые ростки жизни, Терентий увлекался каким-нибудь делом. Особенно ценил живопись.