Он меня знает. И я его знаю. На картах выпадало «любовники». Я машинально фиксировала его присутствие и его голос, это саундтрек моего последнего года. Он, весь состоящий из музыки, однажды говорит мне: Я столько лет живу и понятия не имел, что можно обрести покой в голосе так, как я обретаю в твоем. Арт любит ушами, любит слушать меня, это не всегда даже о словах, Арт любит дотрагиваться и это дает мне тысячу поводов мерзко шутить «Отложи свою гитару, сегодня ты играешь на мне!», отвратительно и смешно, Арт любит бесконечно прямолинейно, не просит извинений, в нем нет принуждения, он не оставляет за собой пепелище и боль. Я смотрю на него, и так рождается. Так рождается музыка. Новое изображение на холсте. Чувство? Что еще?
И тогда я тоже знаю, прекрасно знаю, о чем он говорит.
– Знаю, – он отзывается после паузы, – Как идут поиски Альбы?
– Что очевидно, в доме Альбы нет. Но ведь ее не может нигде не быть, так? Посижу здесь еще немного, попробую состыковать факты. Или, может быть, она обижена, и мне нужно просто ее дождаться.
С покойной бабушкой Арта и Тони мне поговорить кстати удалось, эта пробивная леди материализовалась передо мной и не оставила никакого маршрута к отступлению, спокойный, упорный и музыкальный Арт был ее любимцем. Я жду, что он станет со мной спорить, но этого не происходит. Я говорю, что мне нужно, он мне просто верит.
Мы молчим несколько секунд, это не неловкая пауза, он слушает мою тишину, я – его беспокойные шумы на заднем плане, различаю голос Тони. Тони лезет сразу в душу с упорством молодого носорога – не скроешься.
– Но ты сменил тему, тебе не стыдно? Вы в студии?
Наш с Артом роман – это роман двух студий: их, звукозаписывающая и моя, художественная, мы существуем и любим друг друга между двумя помещениями. Когда мы с ним встречаемся, не искусство становится имитацией жизни, а жизнь всего лишь имитирует искусство, Тони клянется, что однажды напишет песню про то, как музыка занималась любовью с живописью, и я сначала смеюсь, а потом говорю, что видеоряд к ней должен быть обязательно рисованный.
– Да, слышишь? Тони опять облажался и опять говорит, что ему, как вокалисту, виднее, кто и где облажался.
– А ты что думаешь?
– Что разберется сам. Но если начнет убивать наших сотрудников – вмешаюсь, несомненно.