Я помню все и это дар. И это наказание.
– Это было как будто удар молнии, и я вернулся домой – уходить от тебя не хотелось, черт, от тебя так не хотелось уходить, но когда ты возвращаешься домой – это место не было домом, дом всегда был там, где ты, и ты понимаешь, что все это время твой мир был нереален. Я говорю это сейчас потому что понимаю, как серьезно это состояние, как оно спутало все в твоем сознании. Я не хочу его оправдывать, мне нет дела до бедного придурка. Прости, если задеваю этим твои чувства к Андреасу, если таковые остались. Но ты, твоей вины в этом нет. И особенно твоей вины нет в том, что тебе сейчас погано. Нет ничего ненормального в том, что сейчас тебе плохо. Ты выбираешься из феноменального дерьма, Скарлетт, – я оборачиваюсь на имя и взглядом прошу, назови меня так снова, сделай это еще раз, все вещи, что он со мной делает, я влетаю, врезаюсь в него снова и снова, – И невозможно при этом остаться чистенькой. Справедливости ради, по-моему, ты справляешься здорово.
Я усмехаюсь криво, качаю головой, – По-моему, я только и делаю, что ною, постоянно все не так, постоянно чем-то.. Мне просто иногда хочется выйти из своей кожи, знаешь? Притвориться, что все это случилось не со мной. Родиться сверхновой. Я выберусь. Я просто чувствую себя.. такой некрасивой, знаешь? Изнутри и снаружи. Нежеланной. Больной. Увечной? Я могу бесконечно долго продолжать этот список.
Теперь его очередь ловить меня за руки, целовать костяшки пальцев, я думала, что забыла этот жест, но он здесь, он со мной, и комната кажется мне душной, комната пахнет разговорами об Андреасе, о том, как я облажалась, обо всех вещах, что я с собой сделала, и обо всех вещах, что я сделала с ним. Я говорила ему, «Но я ведь люблю Андреаса», и ему больно, больно, больно. Я тяну его на себя прежде, чем он успеет возразить, я не хочу его возражений, я хочу его, я хочу, чтобы он хотел меня тоже, бормочу негромко,
– Пойдем прогуляемся, я не хочу больше здесь оставаться. Я знаю, что там холодно и уже поздно.
Я ловлю его взгляд, это то, что я выношу из отношений с Андреасом, веду себя как больной ребенок, поясняю каждый свой шаг, спрашиваю разрешения. Я не должна оправдываться. Но вспоминаю, как он спрашивает все равно. Как требует ответов. И как мне страшно, страшно, страшно, я не знаю, куда деть взгляд. Мне было двадцать четыре и я не могла выйти из дома без его разрешения.