– Впереди пост! Тишина! – и все замолкали на полуслове, прекрасно понимая, чем рискует дядя Гриша.
Во время собрания дети прислушивались к тому, о чем говорят и поют присутствующие, потому что родители объяснили им, что хорошо, когда песня или стих, которые они подготовили, продолжает тему проповеди или совпадает по теме с предыдущей песней. Но в то самое время, когда дети пытались «быть в теме», они попутно слушали мудрые мысли, которые пригождались им в жизни.
Бывало, что кто-то из старших не был согласен с проповедником и тогда на обратном пути взрослые и молодежь обсуждали проповедь, делились мнениями и впечатлениями. Это очень сближало обе семьи, участвующие в поездках. Все чаще друзья ребят просились с Теренковыми и по возможности их брали с собой, если родители разрешали. Дети были рада приключениям. Но не обходилось и без проблем.
Однажды Федора Петровича пригласил на беседу Николай Никифорович, пресвитер церкви.
– Брат, я уже не раз слышу о том, что вы ездите с молодежью в поселки… – начал он.
– Да, обычно мы ездим на посещение своей семьей, но иногда друзья детей просятся с нами – ответил тот.
– Я бы попросил прекратить эти поездки. Разве ты не понимаешь, что подвергаешь опасности не только себя и своих детей, но и другие семьи?! – голос пресвитера звучал так, словно он отчитывал провинившегося мальчика – то, что в нашей церкви проходят молодежные собрания, это уже нарушение законодательства. Уполномоченный10 относится к этому снисходительно. Но ты берешь с собой детей, и они участвуют в собраниях. За это могут не только церковь закрыть, но и посадить! Ты что, не понимаешь этого?!
– Брат, я прекрасно понимаю, чем рискую – спокойно ответил Федор.
– Но ты подвергаешь опасности не только себя… – недовольно сдвинул брови Николай Никифорович.
– А, я понял, – усмехнулся мужчина. – Вы за себя переживаете. – Он невольно перешел на «Вы», словно отдаляясь и не ощущая сидящего перед ним человека братом. Федор сделал это непроизвольно, и сам не заметил, как это произошло, но пресвитер обратил внимание, и не меняя обращения, изменил тон. Теперь его «ты» стало звучать как-то колко и пренебрежительно.
– А тебя будто не волнует, что будет делать твоя семья, если тебя посадят… И это ты называешь любовью к семье, и покорностью властям, как написано в Писании?