По мере продолжения фразы лицо КГБ-шника сначала покраснело, затем приобрело зеленоватый оттенок и, наконец, стало отдавать даже сиреневым.
– Тупой мальчишка!!! – буквально прошипел он. – Неужели ты не мог понять простой вещи? О таких разговорах вообще никогда никому не говорят!
– Но Вы же сказали, что я должен буду просто писать письма и рассказывать, как мне живется в Израиле? И Вы не сказали, что это секрет…
У Реувена хорошо получалось изображать дурачка-простачка. Сейчас он сожалел, что не брал вместе с Давидом и Петей уроки актерского мастерства, которые они проходили не так давно у знакомого актера, чтобы использовать в своих «мини спектаклях». Но даже без тренировки он хорошо справился.
– Как я мог забыть дать тебе подписать договор о неразглашении в прошлый раз?! – невольно вырвалось у мужчины. Он отошел к окну и буркнул едва слышно. – Идиот! Да таких, как ты, в советскую армию опасно пускать, по тебе нары плачут!
Через минуту пропуск на выход из здания Реувена был подписан, и он легко шагал по весенней улице. Может быть, его и не отпустят в этот раз в Израиль, но по крайней мере не посадят в тюрьму в отместку за отказ шпионить за своей родной страной. Несмотря на прямую угрозу в конце беседы, Реувен надеялся, что именно гласность сейчас будет его защитой.
Возможно, что в это время, перед самой перестройкой особист и не имел полномочий посадить паренька, но те, кто много лет жили «под колпаком» у советской власти, еще не скоро смогли избавиться от страха за свою жизнь и свободу при любом контакте с властями.
В Присутствии Всевышнего есть Нечто такое,
что делает человека Свободным и раскрывает
в нём масштабность души, помимо всех
Человеческих Качеств добродетели.
Май заканчивался, школьники радовались каникулам, Реувен ждал ответа из ОВИРа и «ни к чему не мог приложить руки». Он жил как зомби, работая, принимая пищу, слушая беседы окружающих, не участвуя ни в чем. С девушками он и раньше не часто общался, но сейчас вообще прекратил всякое общение, даже дружеское внимание от противоположного пола его стало раздражать. На вопросы он отвечал коротко: «Не хочу здесь ничего серьезного начинать». Родители стали волноваться за здоровье сына, но на все вопросы он отвечал односложно:
– Я просто жду, разве непонятно?
Но для Давида и Пети жизнь была полна. Они сочинили сценку, где песня-рассказ их собственного сочинения должна была поведать историю о том, как обезьянка решила стать человеком. После многих попыток и мытарств обезьянка признает, что если уж сотворена она обезьяной, то и развиваться стоит в этом направлении, а не пытаться идти против своей природы. Задумка была очень комичная и поучительная, но ребята столкнулись с тем, что попали «между стульями». Для религиозного общества сценка показалась слишком «мирской», а светское общество отрицало и отказывалось принять ее из-за темы.