Софочка сидела напротив окна, чтобы стол лучше освещался. Подняв глаза, женщина увидела, как почтальон кладет в их почтовый ящик какой-то конверт. Сердце матери ёкнуло, предчувствуя тревогу. Рут Вениаминовна торопливо вышла на улицу и направилась к калитке.
– Мам, ты куда? – услышала она вслед.
– Сейчас вернусь, – почти крикнула женщина, понимая, что отошла от двери, и дочь может не услышать.
Достав конверт из почтового ящика, Рут Вениаминовна взглянула на обратный адрес – ОВИР их района. Руки женщины задрожали. Она не знала, что в конверте, но при любом исходе волновалась. Ведь если откажут, она по опыту знала, что сын не успокоится, и это может привести его на скамью подсудимых. А если разрешат – значит им предстоит долгая разлука. Постояв немного, она решительным шагом направилась в дом, подошла к телефону и набрала рабочий номер сына.
– Здравствуйте, не могли бы Вы пригласить Реувена к аппарату? – попросила она, услышав голос. Через минуту женщина сообщила.
– Реувен, тебе пришло письмо из ОВИРа.
– И что там? – голос парня дрогнул.
– Не знаю, я не вскрывала. Письмо же твое.
– Мам, не томи, открой и прочитай мне – Реувен готов был начать подпрыгивать от нетерпения.
– Хорошо – послышался звук вскрываемого конверта – здесь написано, что завтра в одиннадцать дня ты должен прийти и забрать свои документы.
– И все? Никакого намека на то, каким будет ответ? – разочарованно протянул парень.
– Никакого, – в голосе Рут Вениаминовны тоже послышалось разочарование.
Реувен едва дождался утра. Он заранее отпросился на работе, проснулся еще до рассвета и теперь не знал, чем занять свое время до одиннадцати. В половине одиннадцатого он стоял в очереди к окошку выдачи в ОВИР с десятками других таких же, изнывающих от неизвестности, стремящихся выехать в различные уголки мира. Большинство получали всю свою папку документов и начинали возмущаться. Ясно было, что это отказ. Девушка за стойкой только пожимала плечами:
– Поймите, я ничего не решаю. Я только отдаю вам документы. Если недовольны – подавайте еще раз и напишите письмо, почему вы считаете этот ответ не правильным.
Реувен готов был выть от напряжения и предчувствия тоски отверженности. Но где-то там, в самой глубине теплилась слабая надежда. Только она заставляла парня стоять в очереди, не уходя из административного здания.