Александр не мог оторвать взгляд от круглых коленок и от белого треугольничка трусиков. Он опустился на корточки и поцеловал девушку. На мгновение она приоткрыла податливые губы, а затем отвернулась и вновь занялась котёнком, будто ничего не было.
Потом она взялась накрыть стол. В её руках всё горело. Она сделала салат из помидоров и огурцов, нарезала хлеб, взялась за деликатесы.
– Откуда такое богатство? – поинтересовалась девушка, нарезая варёно-копчёную колбасу и сыр.
– В банке заказы бывают, – объяснил Хвостов.
– Хорошо живёте, господа банкиры, – промолвила она.
– Не жалуемся, – подтвердил Александр.
В половине седьмого они сидели за праздничным столом в ожидании Акулова. На кухне сытый котёнок гонял по линолеуму деревянную катушку из-под ниток.
Хвостов злился и переживал, что коллега вообще не придёт.
Лучше бы так и случилось. Лучше бы не пришёл. Потому что сколько ни вспоминал Хвостов этот вечер, ему всегда делалось стыдно перед Ингой.
– Неужели! – со злостью обронил Хвостов, когда наконец-то раздался звонок в дверь.
На пороге стоял Дима с огромной картонной коробкой, видимо, из-под самого большого телевизора, какой только мог сыскаться в Советском Союзе.
Открывая ему дверь, Хвостов готовился спросить: «Ты чего так долго?» – но не успел и слова произнести. Акулов с ходу заполнил всё – и пространство, и время – весёлым шумом.
– Привет, народ! – закричал он. – Извиняюсь, что опоздал. Вся Москва бежала за мной – где взял? Где взял? Так хоть бы одна собака помогла доехать! Еле поймал частника с пикапом…
– Боже, что это? – воскликнула Инга.
– Ага! – Акулов словно обрадовался её вопросу. – Значит, Шурик – молоток! Не раскололся, какой мы с ним сюрприз приготовили!
Инга посмотрела на Хвостова. Тот выдал смущённую улыбку. Всё это было неожиданно и приводило в смятение. Никогда прежде, ни в институте, ни на работе, Акулов не называл его Шуриком. Хвостов, конечно же, не ожидал такой фамильярности теперь, когда он стал начальником.
Что там было в коробке, даже гадать не стоило. Конечно же, не телевизор. Оставалось надеяться, что сюрприз не окажется идиотским розыгрышем.
К Инге Акулов кинулся так, словно они были давними, закадычными друзьями.
– Ну, привет-привет, родная! – воскликнул он, заключил в объятия, расцеловал в щёки и только тогда спросил. – Тебя как звать?