Дочь резко встала, подошла к люльке, прервала разговор матери и недовольным голосом сказала:
– Ну, хватит мама! Что вы заладили как за упокой! Тогда же – в двадцать втором не пропали, тогда же ещё хуже было даст Бог, и сейчас не пропадём. Скольких слободских в Сибирь угна- ли, нас-то Бог помиловал. От тех, кого угнали – ни слуху, ни духу, может, и в живых то из них никого нет. Нам то, ещё жаловаться, могли бы и мы там быть; сама знаешь, где отец в то время был и голову за кого сложил, поди, не за красных. Забыла, как те, ко- торые вернулись из боёв под Мечётинской – что с ними стало? Вначале арестовали, а по пути в Кущёвскую завернули в яр за Ильинкой, да и постреляли всех. Хорошо хоть наш отец там по- гиб – под Мечёткой, а то бы и ему в том яру лежать. Говоришь, – урожай хороший в этом году – так и что с этого? Всё равно вы- гребут в счёт продналога государству, дай Бог, если ещё на се- мена оставят да что бы с голоду не передохли. Хрен редьки не слаще. Хорошо хоть у нас живности почти нет, одна бурёнка у вас, жаль, конечно, будет с ней расставаться, но куда денешься, отцовых лошадей тоже было жаль, а мою рябую Марту, сколько я за ней слёз пролила. Теперь, что у нас брать? Коса да лопата – пусть забирают, гляди, богаче новая их коммуна станет.
– Оно-то так, доченька, да что я делать буду с мальцом Са- шей, мал ведь совсем ещё. В своё хозяйство они меня не примут,
я у них там, на заметке – как не благонадёжная, об этом мне ещё года два назад говорил председатель совета, сказал, что ещё по- думают, а то, говорит: «Поедешь туда, где Макар телят не пас…». Да и вас с Виктором не возьмут полуслепые вы оба – зачем им такие у них и без вас дармоедов немало наберётся. Вон… – в га- лифе да в английских френчах по слободе ходят, кичась своими заслугами в Красной армии, а работать – не нагнёшь.
– Ничего мама, выживем как-нибудь, Виктор вон у меня – дай Бог каждой женщине такого мужа и трудягу. И вам с Сашей не дадим пропасть. Полина наша – зажиточно, говорят, живёт в своём хуторе Федорянке. Уж сколько времени и нос сюда не кажет – боится, что попросим что-нибудь, ну Бог ей судья она с детства жадной была.
– В отца она – всё от Квачёвых переняла, нет в ней ничего от рода Бережных. Что поделаешь, раз такая уродилась, на всё во- ля господня.