Ажурная нить судьбы - страница 6

«Вот видать и пришёл мой смертный час, – спокойно подумал он, не испытывая никакого страха, – жаль только не будет по – христиански похоронен. Убьёт, чёртова баба и в овраге закопает». А женщина торопила его. Собирался дождь. Солнечный день как – то вдруг померк, и синие до черноты тучи, непонятно откуда взявшиеся, закрыли небо. Лесник ускорил шаг, чувствуя за своей спиной дуло пистолета. Неожиданно наступила тишина, смолкли кузнечики, птицы перестали петь. Блеснула молния.

И тут старик увидел перед собой метрах в тридцати висящий в воздухе на уровне его груди, сине – белый, переливающийся, искрящийся шар величиной с волейбольный мяч. Шар то поднимался, то опускался, словно поджидая людей. Лесник понял, что это шаровая молния, и что надо замереть, не двигаться, но продолжал идти. Шар завис, будто голова кобры, слегка покачиваясь и выжидая момент, чтобы ужалить. Женщина ещё ничего не видела. И вдруг шар, когда осталось два – три шага, приподнялся над головой лесника, медленно проплыл за спиной и опустился на уровне груди женщины. Та пронзительно закричала и бросилась бежать назад, размахивая рукой с пистолетом. Огненный шар бросился вдогонку и метнулся к пистолету. Раздался оглушительный взрыв. Старика отбросило взрывной волной. Когда он очнулся – не было ни молнии, ни женщины.

Войдя в гулкий вокзал за торопящимся носильщиком, он направился к поезду. Международный вагон выделялся своим внешним видом. Внутри, в его узком коридоре в пёстром блеске стен и в дверных стёклах была уже заграница. Проводник – поляк отворил дверь купе. Очень стройная, высокая молодая женщина в сером платье, с причёской рыже – лимонных волос, с тонкими чертами лица, с живыми янтарно – коричневыми глазами была уже там. «Ну, что, вместе прямо в Ниццу?», – спросил он, обнимая и целуя её? «Нет, ты же знаешь, мне нужно остановиться в Австрии, развестись с мужем, через два – три дня я буду с тобой». Она вздохнула и села, поправляя мягко волосы, положив ногу на ногу. «Я буду скучать и ждать», – сказал он.

За чёрным окном огненной ведьмой неслись назад крупные оранжевые искры, мелькали освещаемые поездом чёрные чащи соснового леса, загадочные в своей ночной жизни. В купе было по – семейному тепло и уютно. Она стояла в ночной сорочке перед зеркалом, подняв голые руки к волосам, он любовался ею и говорил: « Как вы прекрасны, жёны человеческие, божественно соблазнительные и дьявольски обольстительные». Утром он проснулся, она положила голову на его плечо и заплакала. «Что с тобой?» «Не знаю, милый, – ответила она тихо, – вдруг жалко стало себя. Ты уедешь дальше, а я останусь одна, пойду в кафе ждать своего австрийца. Когда я в последний раз была в Вене и мы выясняли наши отношения, ты не представляешь, какая ненависть была на его лице»