– Жалко, мужика, – сказал Фёдор, хотя никакой жалости к Мосунову не испытывал. – Теперь понятно, почему он рванул в Китай,
– А что ему оставалось делать? – кадровик развёл руками. – У нас ведь как – пойдёшь к следаку, как свидетель, а выйдешь – с подпиской о невыезде. А там и до нового тюремного срока недалеко.
– Как вы думаете, вернётся назад? – задал Фёдор главный, мучавший его вопрос.
– Думаю, не вернётся. – Главный менеджер по работе с кадрами покачал головой. – В тюрягу его здесь закатают точно, уже как рецидивиста. Это к бабке не ходи. И потом, если честно, мало, что его здесь держало. Жена от него ушла, дети разъехались. Вот он и отправил повестку в мусорное ведро, а сам отправился во Внутреннюю Монголию. Там на границе с провинцией Шэнси самые большие угольные разрезы. И жить там можно – вполне себе не тужить. Жильё дешёвое, еды навалом и заработки приличные. Мастер шахтной поверхности, к примеру, получает в пересчёте на доллары около двух тысяч в месяц. Плохо ли, скажи?
– Скажу, что всё-то вы знаете. И ничего от вас не скроешь.
Фёдор произнёс эти волшебные слова не только с целью польстить начальнику, снабдившему его ценной информацией, но и чтобы навести на ложный след. И, кажется, ему это удалось.
– А то, – заулыбался чрезвычайно собой довольный кадровик. – Работа у меня такая. Будешь во Внутренней Монголии – Мосунову привет передавай.
– А то, – ответил в той же манере Фёдор. И, посчитав визит законченным, вышел из начальственного кабинета, полный сил и оптимизма.
Причина было простой: после разговора с кадровиком он окончательно уверовал в то, что найденные в каньоне миллионы подарены ему Судьбой, а Мосунов являлся никем иным, как её посланником, призванным рассказать, как эти миллионы можно легализовать. Тогда, в тайге Фёдор этого не понял, лишь копил глухое раздражение. Типа, где он, и где те огромные деньжищи, о которых талдычит этот мутный тип, таскающийся за ним по горам с тяжёлым рюкзаком, набитым инвентарём и кусками пустой породы. Раздражение временами переходило в тихое бешенство с желанием отрубить рассказчику голову мечом. Кстати, если кто помнит, с Иоанном Крестителем, который тоже был своего рода посланником, именно так и поступили.
Фёдор ничего не знал ни об Иоанне Крестителе, ни о постигшей того участи. Зато он узнал об участи, постигшей Мосунова, который, не без санкции высших сил, был, по исполнении своей миссии, нейтрализован путём отправления на чужбину с билетом в один конец.