К разговору своих коллег подключился патологоанатом Цыплаков, вернувшийся из морга, где обследовал тело убитого.
– К сожалению девяносто процентов – это не сто, – сказал он с большой долей скептицизма. – Не хватает одного процента, а это немало в наших делах.
– Дмитрий Савельевич, – шутливо сказала Ирина Матвеевна, – хуже было бы, если бы не хватало до ста процентов всех девяносто девяти.
В кабинете наступила тишина, как будто говорить больше было не о чем. И в этот момент полковник Миловидов поднес к губам слегка согнутую ладонь и слегка кашлянул в нее.
– Нам нельзя отказываться ни от толстых губ, ни от девяноста девяти процентов, о которых говорила Ирина Матвеевна, – с легкой иронией улыбнулся начальник отдела. – К сожалению, у нас нет веских самодостаточных улик. И знаете, почему их нет? – снова ухмыльнулся полковник. – Потому что мы о них ничего не знаем. Реально, объективно они существуют. Дело в том, что любой преступник, крупный или незначительный, изо всех сил старается обрубить за собой все концы, все мельчайшие детали своих подлых замыслов и реальных действий, в которых все его планы материализуются, превращаясь в реальную действительность. Но, как показывает розыскная деятельность прошлых эпох, а также наше время, они не могут завуалировать, скрыть совсем начисто, засыпать чем-то весь шлейф своих преступных следов. Как ни крути, ни верти, а все же они волнуются, нервничают, сомневаются и сомневаются не на шутку в стопроцентном успехе своей антиморальной, антиобщественной деятельности, противоправной деятельности. А все это приводит к тому, что они не могут спрятать все улики, не могут усмотреть все мелочи, уследить за ними так, чтобы они были абсолютно незаметны. Они не догадываются, что эти мелочи в большом количестве возникают буквально на каждом шагу и поэтому их невозможно просчитать, вычислить. Ни одна самая умная и совершенная машина, автоматика, электроника не может их просчитать и на тарелочке с голубой каёмочкой преподнести их преступнику – на вот тебе, руководствуйся нашей помощью и тогда у тебя все будет о'кей. Так не бывает, – убежденно говорил Евгений Николаевич, – это вполне естественно, вполне объективно. Такова она диалектика и философия жизни. Не исключена возможность, что и толстые губы, и нервозная спешная походка станут реальными уликами и помогут нам в нашем деле. А нам с вами осталось только одно – работать и работать.