Вместе с грехопадением человечество напрочь забыло о том, что Бог есть Бог Троица. А позабыв о внутритроичном единстве Божественных Лиц, утратив в своем сознании этот совершенный идеал, человек потерял и идеал любви к ближнему. Мир падший перестал быть миром благодатного и духовного людского со-творчества по образу Творческой Троицы. Он превратился в множество обособленных мирков, замкнувшихся в эгоистической «раковине» отдельных индивидуумов.
Но человек сотворен Богом так, что он «по определению» не может обрести счастье и смысл жизни в самом себе, в своем замкнутом «я». Их можно найти лишь в другом, раскрыв и реализовав себя в любви к иному – к Богу и к ближнему. Не зря же Сам Господь в Своем Евангелии называет заповеди о любви к Богу и к ближнему – бóльшими, важнейшими (ср. Мк. 12: 31). В собственной замкнутости, без существования рядом со мной того, кому я могу с любовью сказать «ты», – я обречен на духовную гибель. Я призван преодолеть в себе греховное безразличие к Богу и окружающим и должен встроиться в общую гармонию единства в Боге – наравне с моими братьями-христианами, стать еще одним хорошо подогнанным «камнем» в непрестанно созидающемся здании Церковного тела, Глава которого – Сам Христос. Преодолевая эгоистическое одиночество, губительную уверенность в кажущейся самодостаточности, я с мига рождения предназначен Божественным Промыслом устремиться к благодатному единству со Христом, к любви и общению с Богом и ближним – во образ единства и троичности нераздельно пребывающих Друг в Друге Отца, Сына и Святого Духа, Которые есть Сама Любовь (ср. 1 Ин. 4: 8).
Идеал такого общения любви сокрыт в Пресвятой Троице. Евангельский образ единства Лиц Пресвятой Троицы, пожалуй, ярче всего отражен в евангельской Первосвященнической молитве Господа Иисуса Христа, обращенной к Богу-Отцу: …да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, [так] и они да будут в Нас едино… (Ин. 17: 21). Именно в духе и смысле этого Божественного единства становится возможно и духовно благодатно и всякое доброе людское единство: семейное, супружеское, дружеское, общественное и наконец – самое совершенное из всех возможных для человека – церковное единство друг с другом во Христе. Каждый из нас сотворен по образу Самого Бога-Троицы, наделен высочайшими дарами и способностями к богоуподоблению и потому призван стать – благодаря своей жизни в теле Церкви, как в неразрывном единстве любви с ее членами, – зримой иконой Троичного Божества. Быть может, как это ни удивительно прозвучит, еще более прекрасной, чем «Троица» преподобного Андрея Рублева.