На асфальте перед автомобилем кто-то лежал. В голову ударила кровь, в глазах потемнело, будто это Максима сбила машина. Оцепенев, он повернулся к людям, стоящим на тротуаре. Какая-то старушка причитала и крестилась, маленькая девочка расплакалась, и мама поспешила увести ее. Вмиг все движение остановилось, но стоящая сзади машина, не переставая, сигналила прямо в уши.
Максим быстро выбежал из автомобиля и, не закрыв дверь, подбежал к пострадавшему.
«Только бы не умер, только бы не умер, только бы не…»
Ноги дрожали и вот-вот грозились уронить хозяина на дорогу, но Максим присел на корточки перед лежащим и забыл, о чем он там думал прежде. Перед ним на пыльном асфальте лежала та самая скрипачка, так любившая шоколад. Она скрючилась, зашипела и зло посмотрела на него, нахмурив брови и крепко держась за футляр скрипки.
– Опять ты? – из последних сил прошептала Ева, и по ее щекам пробежали две крупные слезинки. – Насколько большим должен быть город, чтобы не встретить тебя?
Ева попыталась сесть, но тут же вскрикнула от острой боли, которая разносилась по всему ее телу. Ева негодовала. Негодовала на свою невнимательность и на чертовски привлекательного незнакомца. К ним подбежал невысокий парень, на ходу набирая короткий номер.
– Я вызову скорую! – сообщил он, озадачено глядя на Максима.
– Нет. Не нужно! Больница рядом, я справлюсь быстрее! – грубо выкрикнул Максим и перевел испуганный взгляд на Еву. – Где болит? Голова не кружится?
– Нога… – хрипло протянула Ева и с досадой осмотрела рану. Болело несильно, если не шевелиться, но голова кружилась. Ева то и дело пошатывалась из стороны в сторону, стараясь сохранить равновесие. Тело горело от застывшего страха, перед глазами крутились спирали.
Ева даже не заметила, как Максим погрузил ее вещи в машину, пока сильные руки не подняли с асфальта и ее саму. Она тихо вскрикнула, но тут же зажала рот рукой. Боль была тягучей и ноющей, от переломов болит по-другому, уж Ева-то знала, но это не утешало.
– Аккуратно!
Максим бережно усадил Еву на пассажирское кресло и помог пристегнуться. Сознание пострадавшей медленно, подобно престарелой черепахе, возвращалось в здравие. Она мотнула головой, прогоняя временную психосоматическую боль. Максим сел за руль.
– Живая? – он заглянул в глаза поэтессы и двинулся с места на радость стоявшим сзади водителям, но Ева сильно поморщилась от резкого толчка и на выдохе закрыла глаза.