– Значит, у тебя есть младший брат? – перевел я тему, хотя не понимал зачем. Не лучше ли было просто оставить ее здесь, а самому – уйти?
– Он старший, ему восемнадцать, – девочка бросила на меня взгляд и захихикала. – Там долгая история.
– Понятно, – парировал я, хотя ничего, конечно, мне не было понятно. Я задумался над ее словами, но меня отвлек звук сирены полицейской машины, раздавшийся недалеко от сквера Памяти.
Спустя полминуты молчания Лиана неожиданно продолжила.
– Рома не любит меня, даже ненавидит. Так было всегда, как только я родилась, – я кратко посмотрел на нее, Лиана сжалась, обняв колени, и казалась теперь совсем маленьким ребенком, загнанным зверьком. – Рома – сын Кота. Когда Кот попал в тюрьму, мама уже не хотела с ним быть и встретила моего папу. А когда он погиб, мы жили очень бедно: мама работала все время, Рома постоянно бил меня и обижал. А потом Кот позвал нас жить к себе. Он уже вышел из тюрьмы и простил маму. Он так постоянно говорит, когда они ругаются.
Я не знал, что сказать в ответ на подобные откровения. Если честно, я совсем не хотел знать перипетии судьбы незнакомой девочки. Пожалуй, многие сталкиваются с чем-то подобным: несчастливые браки родителей, жестокость старших братьев, криминальные и другие неприятные истории. В конечном счете меня самого потрепала судьба, прежде чем я хоть немного оправился и ступил на худо-бедно верный путь. Поэтому я решил, что пришло время аккуратно выбираться отсюда.
– Слушай, почему бы тебе не поговорить с сеть-психологом? В школе же у вас есть сеансы? – я задумался, вспоминая: вроде бы они начинаются в только старших классах, с четырнадцати. – Тебе сколько лет?
– Мне двенадцать и… – она замялась, словно не зная, как закончить начатую фразу, – я не хожу в школу.
– Как так? – вот теперь я, действительно, удивился: в наше время обучение было почти культом! Святейшая обязанность каждого человека – заботиться о своем образовании, постоянном апгрейде1 навыков и знаний.
– Ну… Раньше ходила, но потом меня забрали из-за… инцидента, – Лиана зарылась лицом в колени, давая понять, что не желает говорить на острую тему.
– Тогда, не знаю, с подругами? Или с мамой, – я понимал, что мои идеи никуда не годятся, но и выступать в качестве психолога не хотел, да и не мог – не было у меня такой квалификации.