Или те, что пропахли солями морей,
Или те, где сам воздух светилом согрет.
Среди них, точно жемчуг в короне царя –
И изыскан, и бледен, что летом заря –
Он, спокойный и гордый, стоит на Неве,
И прозрачен, и ровен под стать тетиве.
Он поёт голосами холодных ветров,
Разрывая минувшего тёмный покров,
Или шепчет в загадочных брызгах дождей –
То как друг и защитник, а то как злодей.
Будь он хмур или весел, его красотой
Очарована я, точно смертный простой.
Питер я оставляю, мечтая опять
По проспектам мистическим этим гулять.
Ты стремишься ко мне, как к свече – мотылёк,
Огорчаясь, что путь твой тернист и далёк.
Только я – не свеча и не солнце, не свет,
В буйство звуков ворвавшийся пламенный цвет.
Я живу не в твоём аскетичном краю,
Вместо песен весенних я холод пою;
Тот огонь, что мерещится там, впереди,
Погасили давно проливные дожди,
Остудили крикливые вьюги, и он
Обратился в сверкающих льдов перезвон.
Ты замёрзнешь среди бесконечных снегов,
Проклиная своих отчуждённых богов.
Если хочешь взглянуть ты на небо опять,
Поверни, поверни же шаги свои вспять!
Безнадёжный тобою предпринят поход –
Не заслужит восторгов, историй и од!
Нет, не важно, что май у тебя на дворе –
Эти земли извечно в моём декабре!
И я знаю, что сгинешь ты в стылой воде,
Устремляя свой взор к неприступной гряде…
Я – пульса нервное биенье
И свет немеркнущих очей;
Я – отрицание и рвенье
В чреде случайных мелочей.
Я – украшение на шее,
Я – книга мрачная без слов
И труп, заваленный в траншее,
И старый лживый богослов.
И в эротических виденьях
Я обнажаюсь до костей,
Чтоб испытать твоё терпенье
И знанье собственных страстей.
Я расскажу тебе о тайне,
Что каждый день с тобой живёт –
Иносказательно, случайно
И всё почти наоборот.
Я так подсказки разбросаю,
Чтоб ты смогла меня понять
И чтоб догадки парой саев
Язвили разум твой опять.
В тёмной горнице стою я на столе
Средь предметов, едва видимых во мгле.
О, вам, верно, лучше и не знать,
Что за истины вещей скрывает рать.
Гримуары, склянки зелий, острый крюк,
Корни трав и скованный недуг,
Части тел животных и людей,
Миллион злокозненных идей…
Я – чернильница в покоях колдуна,
И возможность мне была дана
Ведать тайн его ужасных мрачный рой,
Выводимый бледною рукой.
Мириады кожаных страниц –
Письмена кровавые горят;
И в обложках с сотнями глазниц