* * *
Время изменчиво. И в сутках бывает не двадцать четыре часа, а какая-то жалкая студенческая пара. Все спрессовывается в малюсенький промежуток там, где пышным цветом расцветает бесперспективное чувство. Он перестал любить вечер – очередной день подходил к концу, он ненавидел утро – значит, вчерашний день прошел наверняка. То, что происходило между ними, уже мало напоминало борьбу. Скорее агонию.
– У него был просто огромный член, – разрезала она его откровенным признанием на две половины. И одна жестоко страдающая половина с неприязнью смотрела на вторую – деревенеющую всеми органами от необычайного возбуждения.
– Он никогда не засовывал его в меня целиком и просил, чтобы я сама регулировала глубину. Поэтому я почти всегда была сверху. Он меня изматывал ужасно. Много кончал и постоянно хотел еще – я так уставала. Наверно, несколько килограммов сбрасывала. Я физически не выдерживала встречаться с ним чаще двух раз в неделю. Он говорил, что я сделала его настоящим мужчиной. Я понимала, о чем он говорит. С таким большим членом трудно найти себе постоянную девочку… У Сережи тоже большой – он и сам у меня крупный мужчина. Но все-таки не такой огромный…
А через полчаса он подкуривал сигарету и, пристально глядя ей в глаза, спрашивал:
– Ты пробовала представить нас вдвоем?.. В жизни…
Она серьезнела лицом и тихо отвечала:
– Да… Но ты так много обо мне знаешь, что мы, наверно, уже не смогли бы жить вместе.
– Почему?
– Ты не доверял бы мне. Ты знаешь больше, чем мой муж. Может, даже больше, чем кто-либо вообще…
– Ты нарочно перекрыла все эти тропинки на нашу общую дорожку?