– Ладно, поехали, – сказал Клим и дёрнул дверь на себя.
Она открылась легко и с негромким скрипом. Просто удивительно, что за сотни лет петли не только насквозь не проржавели, но и в полной мере сохранили свои механические свойства. Клим ожидал всё, что угодно, но напрасно. Из раскрытой двери ничего не вылетело, не выскочило и даже не выползло. Парень медленно выдохнул, его сердце, которое на несколько мгновений сбилось с привычного ритма, вновь застучало в прежнем размеренном темпе. Он смело заглянул в дверной проём и, поразившись увиденному, помахал рукой и сказал:
– Пошли, нам точно сюда.
Клим и Василиса не верили своим глазам – парень с девушкой и подумать не могли, что увидят нечто подобное. Коридор, в который они шагнули, был длинным и ярко освещённым. Причём свет исходил не от ламп или чего-то близкого к ним, а от бесформенных камней, подвешенных на свисавших с потолка цепях. Каждый камень был размером с человеческую голову, и одного хватило бы, чтобы осветить небольшую комнату. Ну а жёлтый металл, из которого были сделаны сами цепи, блестел, приковывая к себе внимание.
– Неужто золотые? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросила Василиса.
– Возможно, – пробормотал Клим, решивший, что спрашивали у него. В действительности он не думал, что металлы в разных Параллелях могут быть одинаковыми, хотя и не исключал такой возможности. Необходимо отдельное научное исследование, но кто им будет заниматься?!
Пол коридора, выложенный чем-то похожим на мрамор, казалось, тоже источал лёгкое свечение. Он был гладким, блестящим, в нём как в зеркале отражалось всё окружавшее пространство.
– Нет, один человек такого построить точно не мог, – сказала Василиса.
– Удивительно, что тебе лишь сейчас это в голову пришло, – усмехнулся Клим.
– Гораздо раньше, но ты-то этого знать не мог.
– Ага, копаться в чужих головах не умею. Впрочем, не вижу в этом острой необходимости.
– Зря, очень полезное умение читать мысли.
– Боюсь, что твои меня с ума сведут.
– Я это переживу. Спасибо за столь утешительное заявление!
Коридор оказался устроен таким образом, что здесь вообще не создавалось эхо – ни от шагов, ни от сказанных слов. Клим чувствовал себя не в своей тарелке, но виду не подавал. Чем дальше они продвигались, тем громче кричал инстинкт самосохранения парня, настоятельно требовавший, чтобы они убрались как можно скорее отсюда.