в этой серой полумгле.
Картина со скользящим по льду румяным мальчиком, сорвавшись с гвоздя, глухо стукнулась об пол. Маркус торопливо захлопнул дверь, выдворив непрошенного гостя на улицу, а потом бережно поднял любимый рисунок, чтобы вернуть его на законное место. Он не сразу понял, что изменилось на картине, но что-то явно было не так.
Младший помощник припомнил, как при поступлении на работу он должен был пройти тест на проверку интеллекта, который включал в себя кучу дурацких заданий, в том числе и такое, где нужно найти, чем отличаются друг от друга две практически одинаковые картинки. Тогда он – с грехом пополам, а может, с божьей помощью – справился, и на работу его приняли. Только толку-то, если он так и остался на всю жизнь младшим помощником!
Сейчас его задача усложнялась еще и тем, что перед глазами у него не было оригинала, а картинку нужно было воспроизвести по памяти.
Маркус машинально потер лоб и плотно зажмурил глаза, пытаясь как можно точнее представить себе детали рисунка. Но ведь чем обыденней и привычнее какая-то вещь, тем сложнее и невыполнимей становится задача. Самые близкие и родные лица вспоминаются порой с огромным трудом, в то время как облик недавних знакомых всплывает в мозгу без особенных усилий. Он даже забыл, что собирался идти выбрасывать мусор.
«Ну же, малыш! Помоги мне, подскажи, что с тобой не так?» – старик, еще не понимая, почему, но точно зная, что это очень важно, попытался заглянуть мальчугану прямо в глаза. Увы, ракурс рисунка этого не позволял.
Маркус крепко прижал картину к груди, где раздавался беспокойный, учащенный, как после быстрого бега, стук. А вдруг то, чего не может припомнить ум, вспомнит сердце? Но его мысленные мольбы остались неуслышанными.
С трудом сглотнув комок в горле, болевшем все сильнее и сильнее, Маркус решил-таки попить горячего чайку – сон все равно бесследно исчез, хотя до звонка будильника оставался еще целый час.
«Где же это я умудрился подхватить ангину? – задумался младший помощник. – Хотя разве это проблема, когда на улице холод собачий, а мой шарф абсолютно не греет, вытерся совсем. Давно пора купить…»
Маркуса вдруг осенило: вот же она, упорно ускользающая от него деталь. Шарф! Розовый пушистый шарф, которым была закутана шея мальчика. Куда?! Куда он мог исчезнуть с нарисованной картины? «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Кажется, на сей раз он даже безошибочно сумел вспомнить всю фразу целиком, хотя и не ведал, кому она принадлежит. Маркус почему-то наверняка знал, что, если шарф не найти, быть большой беде.