Эти самые три рубля, последующие накопления родителей и многочисленные долги батюшки позволили Капитолине Авдеевне, пришедшей в надлежащий возраст, получить великолепнейшее образование во Франции. Она пробыла там ни много ни мало шесть с половиной лет, набравшись самых замысловатых и модных знаний, изысканных манер и политесов. Потом, попробовав себя в течение трёх лет на поприще просвещения в Германии, и, наконец, почувствовав в себе силу, решилась-таки вернуться в Россию. Теперь, спустя много лет, она была не просто гувернанткой, а гувернанткой с большой буквы, и уж совсем не чета нашенским владельцам удостоверений о нравственных качествах, которые не способны связать и двух слов не только по-французски или по-итальянски, но и на отеческом языке.
Её авторитет к тому времени высоко ценился в петербургских кругах, и она давно уже кормила не только себя, но и своих родителей, однако не появлялась в мире вне рода своего занятия. И дело было совсем не в происхождении – оно-то как раз соответствовало. Совсем другое, можно даже сказать, забавное обстоятельство сдерживало её минута за минутой, растягиваясь в года и десятилетия: она не могла позволить себе достойного для балов туалета. Да-да, не удивляйтесь: всё шло каким-то заколдованным кругом – поначалу она целый год добивалась аттестата от Академии наук; потом, получив разрешение на репетиторство, лет семь или восемь отдавала родительские долги за свою учёбу; после, развязавшись, наконец, с этим, решила подснять ещё одну комнату, чтобы хоть спать отдельно от родителей. Дальше – больше: позарилась на кухню, тоже осилила и сняла; потом кабинет для занятий с подопечными; потом пианино, опять же для занятий. А там уж родители совсем состарились, пришлось служанку нанять, чтобы готовила и обихаживала – опять траты, – а тут незаметно и у самой минул бальзаковский возраст. С ним и мысли другие пришли: «А зачем мне этот свет, эти балы? На молодую никто не заглядывался, а теперь и подавно. Чего я там не видела? Танцев? И так чуть ли не через день обучаю им. Музыки? Эка невидаль – только и выслушиваю фальшивые нотки. Разговоров? Да что в России за разговоры – одна скукота, пережёвывают не дожёванное в Европе. Кавалеров?..»
И при этой мысли ей совсем становилось грустно…
– 3 —
Антип через парадную взлетел по лестнице на второй этаж в предвкушении долгожданной встречи, озарённый радостной (случайный прохожий даже сказал бы придурковатой) улыбкой на лице. Ему безмерно нравились эти занятия с чрезвычайно умной и доброй женщиной, поражавшей его своей смекалкой и благонравием. Он искренне радовался, что именно его лицейское собрание выдвинуло на проведение этакого опыта, и приписывал сие чудесное обстоятельство ни чему иному, как провидению. Задумка учёного совета лицея заключалась в том, чтобы неожиданно блеснуть перед высочайшими особами, как некогда блеснул в свете первый выпуск Смольного института, но блеснуть ещё заметнее, ещё ошеломительнее, явив тем самым новый поворот в просвещении.