— Вот ты где! Рехнулся?
Звуки, наконец, преодолели преграду. Откуда-то появились люди.
Денис оглянулся — рядом стоял разъяренный отец.
— Пап, я…
— Потом! Скорее! — И схватив сына за руку, он помчался к
пешеходному мосту. Денис хотел было сказать, что есть дорога
короче, но на пути уже стоял состав. Когда он успел подойти? Как
его можно было не услышать? Раздумывать времени не было — отец
прыгал через две ступеньки. В вагон они вскочили последними, когда
проводница уже поднималась в тамбур.
— Что за выходки? — отец тяжело дышал, пил воду большими
глотками прямо из бутылки и при этом пытался говорить. — У тебя
мозги где? Хорошо, я тебя увидел. А если бы нет?
При мысли, что едва не остался на перроне в одиночестве,
поплохело. Отстать от поезда — наверное, это был второй самый
большой кошмар в жизни Дениса. Первый… О первом он предпочитал не
вспоминать. Громкую брань отца воспринял как должное. А тот,
прокричавшись, вдруг успокоился и спросил уже нормальным
голосом:
— Отдал монисто?
Денис кивнул.
— Спасибо хоть сказали?
— Н-н-нет.
— Ну надо же… Тогда о чем вы так задушевно ворковали?
Денис вспомнил потемневший взгляд цыганки. Снова стало страшно.
Стараясь прогнать испуг, он заговорил чуть громче, чем
следовало:
— Покреститься велела.
— Ничего себе! — смех отца подействовал отрезвляюще, и вскоре
Денис уже сам удивлялся своему страху.
— Смотри, чего дала, — монетка успела нагреться от тепла рук и
не чувствовалась на ладони. — Носить велела.
Папа покрутил потемневший кружок между пальцами и поднес к
свету:
— Совсем истерлась. Но видно, что старая. Особой ценности не
имеет, но вполне себе сувенир. Тем более что у неё уже и история
своя есть.
Денису снова стало неловко за то, что чуть не отстал от
поезда.
За окном сначала посерело, потом потемнело. Яркие лампочки под
потолком погасли, уступив место ночному освещению. А вместе с
темнотой пришел сон. Спокойный и такой крепкий, что утром папа едва
добудился:
— Вставай, пожарник! Все самое интересное проспишь. Собирайся,
позавтракаем на месте.
Вещи были уже сложены, для всего остального хватило десяти
минут. А еще через десять поезд медленно затормозил возле бетонного
перрона. Денис молча смотрел, как приближается приземистое здание
вокзала. На крыше, как миниатюрная Адмиралтейская игла, сиял
шпиль.