– Это не я, – отозвался он, стирая платком ее помаду со своих губ и лица.
– А кто же? – поинтересовалась она, возвращаясь к себе на место.
– Это… это долгая история, – сказал он. – Да вы и не поверите. Пойдемте, я помогу вам поймать такси, а то ваш папа, наверное, уже вас заждался. Ему сейчас очень пригодится ваша поддержка.
Перед тем как сесть в машину, она спросила:
– А мы еще с вами увидимся когда-нибудь?
– Точно сказать не могу, – произнес он.
– Почему, вы, наверное, женаты?
– Нет, я не женат. В привычном смысле этого слова.
– Тогда, наверное, я вам не нравлюсь?
– Очень нравитесь, – признался он и добавил: – Даже больше чем очень.
– Тогда в чем же дело?
– Просто я скоро улетаю, – сказал он и посмотрел на часы. – Если быть совсем точным, то через два часа тридцать шесть минут и двадцать секунд.
– Но вы еще сюда вернетесь? – спросила она с надеждой в голосе. – Летом у нас иногда и вовсе не бывает дождей. Вот такой вот редкий праздник души. Может, тогда еще раз встретимся?
– Посмотрим, – уклончиво ответил он. – Обещать не стану.
Проводив глазами уезжающее в пелену дождя такси, он подумал:
«Что ж, все-таки прибор оказался полезным не только тем, кто жаждет вмиг разбогатеть. И это очень хорошо. По счастью еще не все люди на этой планете потеряли человеческое в самих себе».
Он поднял воротник плаща и надвинул поглубже шляпу, с краев которой лилась вода.
Вполне можно было не спеша прогуляться по Невскому проспекту…
До отлета с Земли у него было еще целых два часа…
– Внучек, тебе оладушки подсолнечным маслом полить?
– Бабуля, нельзя мне подсолнечное.
– Тогда давай со сливочным.
– Бабуля, ты что, мне с ним тоже нельзя!
– Ой, прости, родненький, совсем память отшибло! А с машинным маслом будешь?
– Вот это совсем другое дело! А солярки у тебя нет? С ней вкуснее всего.