– Да пошел ты! – вскрикиваю я, отчаянно колочу по его спине, но он только сильнее вдавливает меня в стену, сжимает рукой горло и шипит:
– Надо мной смеется весь город. Так что не рыпайся и дай мне то, что обещала.
Меня затрясло в истерике, я снова взглянула вперед, но магната больше не было. Ушел. Оставил меня в беде. Потому что ему наплевать.
В ногу ткнулись что-то горячее и твердое, и я закричала от отвращения.
Нет, Нет! Не надо. Господи, не так!
– Андрей, я не хочу! – в отчаянье вырываюсь я, надеясь на чудо, но музыка из зала била по мозгам, и меня никто не слышал. Никто!
– Зато я хочу. Заткнись и раздвигай шире ноги, сейчас моя кувалда будет делать тебя женщиной.
Стоило ему развернуть меня спиной к себе, ткнуть заплаканным лицом в шершавую стену, задрать высоко юбки и коснуться отростком ягодицы, как все закончилось.
Глухой удар ознаменовал мое спасение.
Кто-то помог мне. Я резко оборачиваюсь и тут же издаю писк, когда вижу перед собой волосатую грудь в расстегнутой рубашке. Стоит поднять голову, как я тут же закрываю рот в испуге, настолько глубоко проникает в меня взгляд спасителя. Бориса Александровича.
Ногой я наткнулась на что-то мягкое и бросила взгляд вниз.
Андрей лежал ничком и что-то бормотал. А я тут же постаралась прикрыть разорванной лиф платья и стереть слезы.
Могу только представить, как я сейчас выгляжу.
– Спасибо, – выдавливаю я и поднимаю глаза. И снова задыхаюсь от острого, как нож взгляда. Темного, порочного. Такого же распутного, как его фамилия.
Магнат только мельком смотрит на едва прикрытую грудь и снова возвращается к лицу.
– Я полагаю, для вас веселье закончено? – приподнимает он одну бровь, и я поджимаю губы и шепчу:
– Это точно. Я позвоню отцу.
– Он на смене, не стоит его беспокоить. За той дверью, – кивает он на задний ход. И я повернула голову, чтобы хоть на миг разорвать этот сносящий крышу контакт глаз, – машина. Я вас отвезу.
– Вы?
– Можете оставаться здесь, разумеется. Я… вас ни к чему не принуждаю.
Ой, ли?
– Нет. Нет. Я буду вам признательна за помощь.
– Рассчитываю на это, – протягивает он руку, указывая направление, а мне только и остается, как ковылять в одной туфле в сторону выхода.
Вот и закончилась моя беспечная юность. Было ощущение, что скала за моей спиной гораздо опаснее лежащего без сознания Андрея. И я сама облокотилась на нее, совершенно не зная, к чему это приведет.