– Все готово, – крикнула Аня в сторону зала, когда тарелка с горячим опустилась на стол. Она окинула взглядом результат своего труда и осталась довольна. Диме должно понравиться.
Но он все не шел. Тогда Аня выглянула из кухни и увидела, что майор спит, полулежа на диване, откинувшись на спинку. Во сне он выглядел расслабленным, не таким неприступным и суровым как обычно. Аню как магнитом потянуло к дивану.
Затаив дыхание, она остановилась от мужчины на расстоянии шага и жадно разглядывала его. Как бы хотелось укутаться в эти сильные руки с длинными пальцами, слегка вздутыми венами, темными волосками на тыльной стороне ладони. Прижаться к крепким плечам и спрятаться от жизненных невзгод на его груди. Почувствовать тепло его рук на своем теле, а на губах – вкус его губ.
Аня и сама не заметила, как очутилась рядом с ним на диване, потянулась к нему всем телом. Закрыв глаза от нахлынувшего внезапно незнакомого, но очень приятного чувства, она ловила сводящий ее с ума мужской запах – любимый ею аромат его парфюма с привкусом сигарет и намеком на алкоголь. Не таким отвратным, каким всегда благоухала мать, а дорогим, хорошим, вкусным. Не вызывающим отторжения.
В какой-то момент ей показалось, что она чувствует губами его дыхание. Теплое, приятное, щекочущее. Сразу же закружилась голова, и Аня окончательно потеряла контроль над собой. Она понимала только, что ей очень хорошо. Нет, не хорошо, а мучительно сладко, когда где-то внутри что-то сильно, ритмично сжималось в такт поцелуям.
– Поцелуям?! – озарило ее вспышкой стыда, а затем вспышка превратилась в ровное, горячее пламя.
Пламя стыда и позора!
Калинин резко открыл глаза, секунду смотрел на нее недоумевающе, а потом отшатнулся и ее оттолкнул от себя.
Аню словно ветром сдуло с дивана. Инстинктивно отскочив на несколько шагов от мужчины, она все еще пребывала в смятении. Ничего не видела и не слышала. Единственное, что она понимала, это то, что она совершила ужасную глупость, которая может стоить ей хорошего к ней отношения.
– Ань? – позвал ее Калинин, но у нее не хватило смелости взглянуть ему в глаза.
Лицо пылало огнем, в голове шумело, отнимая способность мыслить, и очень хотелось плакать. Поэтому она просто закрыла глаза и тупо молчала.