То, что происходило в этой истории, Наташа видела уже много раз, но каким образом и какую роль в ней играет Оля, зелёный дом, в который привезли Олю, и старуха? Наташа встревожена. Её вдохновение не выдало всё, что надо, оставив вопросы. Где Оля? Как ей живётся в новой семье? Что за яму копала Фенька? И самый главный вопрос, ответ на который, казалось, был совсем рядом. Кто же родил её – Наташу? Неужели эту яму старуха копала для Наташиной мамы?
Все вопросы остались без ответа. Теперь Наташа не показывает никому свои записи. Она должна разобраться сама. Но как разбираться с тем, что появляется неожиданно внутри неё, в её сознании, в её голове? Наташа вновь и вновь вспоминает всё, что приходило к ней в видениях, если их можно так назвать. Она перечитывала свой дневник, пытаясь найти неточность или выпавший из внимания эпизод. История, неожиданно начавшись в двенадцать лет, в четырнадцать вдруг прервалась. Вдохновение исчезло, и те мысли, которые Наташа записала в дневник в это время, никакого отношения к творчеству не имели.
Так прошел год. Уже заканчивалась следующая зима. Никаких событий не происходило, но на душе Наташи было тревожно, она пребывала как бы в ожидании чего-то нехорошего. И это нехорошее произошло.
В один из дней в детском доме под тяжестью мокрого снега рухнула крыша беседки, в которой в это время находился восьмилетний Рома, такой же подкидыш, как и Наташа. Мальчика достали из-под обломков и отвезли в больницу. Наташа упросила маму Любу отпустить её и все дни проводила рядом с мальчиком. Она помнила Рому ещё совсем маленьким, он всегда почему-то ей нравился, а сейчас, когда ему было плохо, в Наташе проснулись совсем другие чувства. Она, как мама, ухаживала за мальчиком, решила, что нужна ему, что он может даже умереть без неё.
Через неделю жизнь Ромки была вне опасности, и Наташу заставили вернуться в детдом. Только теперь её отпустило ощущение тревоги, но вдруг появились долгожданная дрожь и покалывание в пальцах руки. Следующая история оказалась очень странной. Наташа снова видела бабку Феньку, во дворе вовсю цвели цветы, явно было лето. Опять старуха заворачивала младенца, но не в одеяло, а в рваный, крупной вязки белый свитер. Наташа точно знала, что это не она. Это был другой младенец. А дальше всё повторилось: лавка, свёрток, только не мама Люба, а нянечка Петровна, нашедшая младенца. И опять старуха вернулась домой и копала яму в углу сада рядом с небольшой могилкой с крестом, усаженной цветами. Торопилась, чтобы успеть, наверно, до прихода Алексея. А про Олю – ничего. Никаких мыслей, как будто Оли никогда и не было.