– Мы, кажется, знакомы? – спрашивают меня удивлённые лукавые глаза, в которых я растворился ещё тогда целиком с самого первого мгновения.
– Конечно, – молчу я и…
– Быстро домой, – вдруг по-мальчишечьи грубо – да и правда, чего церемониться-то с малышней? – вслух перебивает меня мой парнишка.
И девочка несётся что есть сил в знакомый, второй от угла подъезд, кажется помахав нам обоим на прощание, перед тем как исчезнуть в нём почти на шесть долгих лет – именно столько пройдёт до следующей нашей встречи тринадцатого октября 1985 года в Зале Революции моего училища на танцах.
– Пока, – шепчу я ей вслед, с трудом замечая, как мой мальчишка с чувством выполненного, а потому и сразу же забытого долга двинул в сторону автобусной остановки…
вторая странность
«Ох, тошнёшеньки…»
Первое, что вижу на обложке выцветшей зелёной тетради 1973 года выпуска с портретом Некрасова на титульной обложке.
Странно. Откуда она тут, в старом альбоме фотографий, взялась? И вообще, чего бы это ради меня дёрнуло заглянуть в неё? А впрочем, чего удивляться-то? Сегодня первый день февраля 2095 года, на улице минус двадцать, воскресенье; я, волею случая, что бывает крайне редко, дома одна – приболела. Делать совершенно нечего, вот и решила «покопать» историю семьи. Ну, заглянуть, например, в старый семейный альбом моей бабушки, который той, кажется, достался ещё от её бабушки, а той – от её предшественницы, судя по датам на давно пожелтевших от времени фотографиях. Он хранился у папы в архиве нашей семейной библиотеки, в самом дальнем углу. Возможно, потому и попал сегодня ко мне: люблю, знаешь ли, забраться туда, где «сам чёрт ногу сломит», в самую глубину, в данном случае – истории.
И похоже, мне удалось.
На первой добротной старинной фотографии вижу каких-то совсем незнакомых бородатых мужиков с топорами и пилами у новенького, но пока ещё не достроенного дома. Плохо читаемая надпись под ней гласит, что это некто Фёдор и Герасим. На следующей странице улыбающиеся Егор и Анастасия в кругу шести детишек: трёх мальчиков и трёх девочек. Дальше идёт фотография Михаила и Аннушки возле на удивление огромной – по-видимому, рыбацкой – лодки. Следом на небольшом выцветшем клочке бумаги запечатлён паренёк Ваня с сигаретой в зубах и в угрюмо надвинутой на глаза кепке. На этой же странице молодая улыбчивая Евдокия с сыном Коленькой на руках, рядом первая цветная фотография карапуза Андрюшки, как две капли воды похожего на своего отца Николая.