После гибели Гали Белла за столом предпочитала отмалчиваться. Было видно, что она прилагает огромные усилия, чтобы выглядеть спокойной и отстранённой от всего происходящего.
Зина и Эмма в её присутствии тоже замыкались. Но молчание не тяготило, так как Белла старалась быстро поесть и тут же уйти. После чего приятельницы могли вдоволь болтать на любые темы.
– Мутная особа она всё-таки, – еле слышно вынесла вердикт Шталь. – То с подругой – не разлей вода, а теперь, мол, знать не знаю… По виду, хреново ей так, что мама не горюй, а она «упорно отдыхает», не уезжает… У неё путёвка на три недели… Но при её доходах эти траты – не деньги! Если бы мне было так муторно, то я бы не осталась. Кстати, я сегодня с Гариком разговаривала, он говорит, что полиция не нашла ни одну комнату, из которой могли пакет выбросить. И они склоняются к мысли, что тело, обнаруженное на дороге, оказалось там совсем другим образом. Получается, не поверил нам подполковник… Как думаешь, будет нас повторно опрашивать?
– Гарик, – вспомнила Зина подслушанный ночью разговор, пропустив остальные разглагольствования Эммы мимо ушей.
– Гарик сказал, – подтвердила Шталь и тут же переключилась. – Смотри, смотри с кем Белла так мило болтает!
Зиночка обернулась и увидела рядом с соседкой высокую брюнетку.
– Эллада Панаётис, скрипачка, и что особенного?
– Ничего, просто я не знала, что они близко знакомы.
– Уверена, мы много чего не знаем… – отозвалась Зиночка, размышляя, как лучше ей себя вести с Нилом.
Вот ведь Кольцов! Вот жук! Мог бы и предупредить, что за подстраховку организует.
– Сегодня вечером в музыкальном салоне – танцы, – вспомнила, словно невзначай, Эмма. – Сходим? Винца попьём. Может, Марат придёт или новенький этот…
* * *
Через три часа за столиками вокруг танцпола снова собралась знакомая компания.
При виде ухмыляющегося в её сторону старикана, которого она удосужилась лицезреть во время конфуза с «жемчужными ваннами», Зиночка смутилась только на мгновение. В конце концов, он первый начал оскорблять её, обзывая медицинскими терминами из области сексуальных извращений. Если бы молча сидел, то она бы и внимания не обратила. Большой вопрос: кому из них двоих должно быть неловко? По всей вероятности – ему. Но он сидит как ни в чём не бывало, ухмыляется, глядя на неё. Так с чего ей тогда глаза долу опускать?