– Твой кофе? – Артем поднес кружку к носу и вдохнул, его нос рефлекторно сморщился, – сколько здесь ложек?
– Три, – ее глаза поднялись на мужа, как у виноватого ребенка.
– Ты с ума сошла, иди в кровать? Иди в кровать, – Артем одним резким движением выплеснул содержимое из кружки в раковину и стал помогать Маше встать из-за стола. Ее тело обмякло, слово силы уходили куда-то каждую секунду, а мышцы отказывались работать.
– Артем.
– Что?
– Пусть Денис сегодня останется дома, – сказала женщина и так же виновато взглянула на мужа, – за эти дни он еще не смог отойти, пусть еще отдохнет?
– Пусть отдохнет… – ответил Артем на выдохе.
Он проводили жену до кровати и помог ей раздеться. Длинные непослушные волосы запутались в резинке, и Маша не смогла ее снять. Артем покрыл жену одеялом и ушел на работу.
***
Маша встала с кровати и посмотрела на мобильник: двадцать первый час. В квартире стояла абсолютная тишина. Артем должен был уже давно вернуться с работы, но телевизор молчал. А в прихожей не висела его куртка и не стояли ботинки, она оглядела прихожую, но его тапок тоже не было.
Женщина прошла на кухню. На столе стояла ее кружка, с недопитым кофе. Но Маша была готова поклясться, что видела, как Артем выплеснул ее кофе в раковину.
– Таракан? – Она немного отстранилась в сторону, а после топнула со всей силы, оставив от насекомого мокрое место. – Откуда он взялся?
Из детской доносился шепот. Маша подумала, что нашла Артема и Дениса и пошла в сторону голосов. Головная боль отдавалась в висках. Под ногами скрипел старый, пошарпанный ламинат.
Мать не могла расслышать ни одного слова, шепот походил на помехи старого радиоприемника. Она еще ближе подошла к двери и прислонила ухо. Холодное дерево морозило кожу. Маше всегда нравилось, как Артем общается с сыном, и никогда не вмешивалась в их разговоры.
– Я не дам тебе свой джип, – утвердительно произнес Денис и топнул ногой.
В ответ из-за двери прозвучало шипение. Маша попыталась сильнее напрячь слух. Но попытки что-то услышать, вызывали сильную головную боль.
– Я не хочу с тобой играть, – мальчик начал переходить на крик.
Маша схватилась за дверную ручку, она не вмешивалась в воспитание отца, но доводить до слез своего ребенка, она не позволяла никому, даже Артему.
Женщина крепче обхватила ручку, на ее тонкой кисти выступили жилки.