В целом, знаменитому историку были близки по духу общественные настроения. Следует обратить внимание на то, что историк Н.К Шильдер дает свое понимание предназначения гатчинских войск в государственной политике «гатчинского преобразователя» Павла I. Так, автор видит его в «верном залоге будущего возрождения российской армии нуждавшейся, по его мнению, в коренном преобразовании в гатчинском духе»16.
Устройство Гатчины, как правило, рассматривалось сквозь «прусские порядки». Следовательно, ее образ часто ассоциировался с увлечениями императора Петра III с его «голштинцами». В записках адъютанта князя Г.А. Потемкина и военного советника М.А. Гарновского дается описание гатчинского караула при дворце в Павловске: «помянутый баталион совершенная копия прусских солдат»17. Уже упоминавшийся современник, генерал-майор Н.А. Саблуков, в рассматриваемых записках будет отмечать, что строение у войск «точь-в-точь такие, как в Пруссии»18. В этом многие современники и исследователи видели наследие отца, императора Петра III.
Историк Е.С. Шумигорский в биографическом труде, посвященном жизни и правлению императора Павла Петровича, в связи с описанием гатчинских войск, привел цитату из манифеста Екатерины II от 7 июля 1762 года, где «неудобоносимые обряды» ее мужа отменялись19. На самом деле автор также продолжает описывать традиционные представления общества об идеях и действиях императора Павла I.
Справедливо отмечено, что прусская школа имела влияние на поиск и создание своей опоры будущего императора. Но такие сравнения больше приобретали политический характер, отражали противоречия между двором Екатерины II и двором цесаревича Павла Петровича. Однако суть явлений снова становится не раскрытой.
Приведем мнение исследователя А.В. Гаврюшкина, считавшего, что император Павел I вовсе не был «пруссофилом»; для него был важен прежде всего порядок и дисциплина. Историк писал в своей работе, посвященной биографии графа Н.И. Панина, который являлся одним из воспитателей цесаревича Павла Петровича: «В тогдашней Пруссии, по мнению всей Европы, государственные учреждения и армия содержались в образцовом порядке. Им подражали везде, поэтому трудно осуждать Павла за то, что он, подобно другим монархам, стремился перенять у Фридриха II полезные нововведения. Другое дело, что полезное, с точки зрения Павла, не всегда оказывалось таковым в действительности»