Два года спустя Лажечников снова выходит в отставку, чтобы без помех заниматься литературным творчеством. Он поселился в деревне в своём имении и всего лишь за год написал новый роман, озаглавленный «Басурман». В центре повествования – иноземный (немецкий) лекарь Антон Эренштейн, реальное историческое лицо, который по рекомендации инженера Аристотеля Фиораванти приехал для службы ко двору Ивана III.
На этом взлёт литературного таланта Ивана Лажечникова закончился. Все последующие его произведения не имели такого успеха. Ему не удалось добиться признания как драматург. Его произведения мемуарного характера (например, «Заметки для биографии В.Г. Белинского») вызывают интерес прежде всего у литературоведов.
Только романы обеспечили Лажечникову литературную славу. Все произведения неоднократно переиздавались.
В 1842–1854 годах Лажечников снова служит – вице-губернатором в Твери и Витебске, в 1856–1858 годах – цензором в Санкт-Петербургском цензурном комитете, но очень тяготится должностью цензора, поэтому снова подаёт в отставку. На этот раз окончательно.
3 мая 1869 года в московском артистическом кружке был торжественно отпразднован пятидесятилетний юбилей литературной деятельности Лажечникова, а 26 июня того же года автор скончался, написав в завещании: «Состояния жене и детям моим не оставляю никакого, кроме честного имени, каковое завещаю и им самим блюсти и сохранять в своей чистоте».
Избранная библиография:
Последний Новик (Санкт-Петербург, 1831–1833),
Ледяной дом (Москва, 1835),
Басурман (Москва, 1838).
* * *
Божиею милостию, радуйся и здравствуй, господин и сын наш, князь великой, Дмитрий Иванович, всея Руси… на многая лета!
Слова митрополита по случаю венчания на великокняжение Дмитрия Иоанновича, внука Иоанна III
Это было 27 октября 1505 года. Будто к венчанию царя Москва снарядилась и изукрасилась. Собор Успенский, церковь Благовещения, Грановитая палата{1}, Теремной дворец, Кремль со своими стрельницами, множество каменных церквей и домов, рассыпанных по городу, – все это, только что вышедшее из-под рук искусных зодчих, носило на себе печать свежести и новизны, как бы возникло в один день волею всемогущею. Действительно, все это было сотворено в короткое время гением Иоанна III. Кто оставил бы Москву за тридцать лет назад бедною, ничтожною, похожею на большое село, огороженное детинцем, не узнал бы ее, увидав теперь. Так же скоро и вся Русь поднялась на ноги по одному молодецкому окрику этого гения. Взяв исполина-младенца под свою царскую опеку, он сорвал с него пелены и не по годам, а по часам воспитал его на богатырство. Новгород и Псков, не ломавшие ни перед кем шапки, сняли ее перед ним