* * *
Ему отчетливо вспомнилась небольшая неуютная комнатка Красного уголка зоны, где заседала комиссия. Трое офицеров сидели за столом, один на стуле у двери. На столе – груды папок – личные дела заключенных. На стене над головой майора распластал крылья тяжелый чугунный орел. Майор, сидя, зачитывал Указ о награждении:
– За проявленное в ряде оперативных боевых столкновений с противником личное мужество, находчивость, умение качественно ориентироваться в сложной боевой обстановке, выразившиеся в полном уничтожении группы боевиков на территории Усть-Мартановского района, наградить старшего сержанта Боковикова Василия Михайловича высшей наградой России – орденом Герой России.
В связи с Указом об амнистии участников боевых действий вы, Василий Михайлович, освобождаетесь от дальнейшего отбывания наказания. Награда вам будет вручена в военкомате по месту жительства. В решении об освобождении было также учтено заявление пострадавшего и свидетелей, что взаимные враждебные действия с вашей и их стороны были спровоцированы действиями неизвестного, выразившимися в приписываемом вам поджоге зимовья и потоплении двух моторных лодок типа «Кама» и «Обь»…
* * *
Василий вышел в предбанник, не вытираясь, натянул штаны и сел на порог. Рядом стояла банка с молоком.
Уже погасла за огородами река, на фоне потухающего неба расплывчато горбились заречные сопки. Высоко над головой колко проклюнулась первая звезда. В домах светились окна, во дворах то и дело взлаивали собаки, неподалеку сонно промычала корова, на поскотине в еще не остывшей траве вовсю стрекотали кузнечики.
Подсвеченного светом, падавшим из полуоткрытой двери остывающей баньки, его хорошо было видно издалека.
Неожиданно Василий улыбнулся. Качнул головой, словно пытался стереть эту неуместную улыбку, и – снова улыбнулся.
Звук выстрела был негромким, Василий его почти не услышал. Банка с молоком разлетелась вдребезги, и молоко залило босые ступни Василия. Броском он исчез из освещенного проема двери, присев за куст, стал вглядываться в сторону двора Бондаря – стрелять могли только оттуда. Потом, пригибаясь, несколькими стремительными прыжками пересек огород, перемахнул заплот, на ходу выдернув из него подпиравший кол, и застыл, прислушиваясь. Показалось – неподалеку скрипнула дверь. Он метнулся в ту сторону и оказался перед глухой стеной бани Бондаря. Прислонившись к ней, он немного переждал и осторожно выглянул – никого. Дверь в баню плотно закрыта, но внутри слышно какое-то движение. По-кошачьи неслышно и гибко он скользнул вдоль стены, стал сбоку от двери и, выждав секунду, рванул её, согнувшись, нырнул во влажную духоту, прижался к боковой стене, выпрямился и замер…