Можно не сомневаться, что революционеры смели бы Царя гораздо раньше 1917 года при активном одобрении общества, и никакого успеха эти репрессии не принесли бы. Понадобилась революция, Гражданская война, Красный террор, сталинские массовые репрессии, чтобы общество в корне изменилось, можно сказать? духовно деградировало. Сталин проводил свои злодейства потому, что общество воспринимало их в принципе приемлемыми.
Однако, помимо нравственных, были и иные причины, почему Государь не прибег к массовым репрессиям в отношении революционеров в преддверии революции 1917 года. На эти обстоятельства довольно точно указывает в своей статье писатель Д. Зыкин. Он подчеркивает, что революционеры и оппозиция были в своей большей части «пятой колонной», по его мнению, Англии[31]. На самом деле это были представители определённых сообществ глобалистского Запада, прежде всего Англии и США. Но пусть они будут условно «англичанами». Эти силы стремились использовать Россию против Германии, а в последний момент задействовать свою «пятую колонну». Прямая зависимость Берлина от этих глобалистских сил, и упорное нежелание кайзера находить компромисс с Россией лишь облегчали «англичанам» их задачу. Николай II это прекрасно понимал. Уничтожить революционеров до войны и в начале ее было нельзя, так как «англичане» в любой момент могли дать приказ своей агентуре развернуть революционный террор и саботаж. Но с ослаблением Германии и неизбежности победы Антанты, а значит, и России Государь был готов нанести удар по «пятой колонне». По мнению Д. Зыкина, «англичане прекрасно это понимали. Вот тут и пошла игра наперегонки. Мы сейчас знаем, что враг успел первым. Но надо понимать, что перед Царем стояла задача невероятной сложности. Выбрать точный момент удара по революционерам было очень сложно. Это именно тот случай, когда вчера рано, завтра поздно»[32]. Следует отметить, что объективное исследование исторических источников во многом подтверждает это мнение Д. Зыкина.
Вся советская и постсоветская историография наполнены «объяснениями» поступков Императора Николая II. Причем они давались с потрясающим по своей ограниченности самомнением. По меткому определению генерала П.Н. Краснова, о Николае II судили, «покровительственно похлопывая Государя по плечу»