– Да чего он тебе сделает! –
запальчиво крикнул Мыш.
– Мне – ничего. А вам с Серегеем –
может. Пошли спать, что ли?
Глава восьмая
в которой Серега Духарев
размышляет о мистическом
В
соломе шуршало, в стенах скреблось и поскрипывало. Зудели комары.
Снаружи, где-то на реке, орали лягушки. Ночь. Летняя ночь. Обычная
летняя ночь. Только вот Серега отчетливо помнил, что его предыдущая
ночь была зимней. И мелкий снег вихрился перед лобовым стеклом,
неприятно снижая видимость. И никаких комаров.
Серега загадал: «Вот сейчас мигну – и снова
окажусь в салоне Вовчиковой тачки!»
Не
получилось. Все та же темная избенка, комары и лягухи. Спит на
лавке, завернувшись в холстину, славная девочка Слада. Посапывает
на соломенном тюфяке Мыш. А Сереге не спится, хотя день у него был
длинный-предлинный и запутанный, как чужой сон. Ну, уже не совсем
чужой. И точно не сон.
«А
может, лежу я сейчас в дурдоме на коечке…» – мечтательно подумал
он.
Был у Сереги школьный кореш, тоже Серега, и
прикалывался на всякой мистике. И гнал всякие телеги типа, что все,
что мы видим, – лабуда и дым. К примеру, идет навстречу девчушка на
каблучках, с загорелым животиком, а вовсе это не животик, да и не
девчушка, а
просто нечто , на
которое навесили ярлычок: клевая девочка. И по этому ярлычку ты
собираешь всю картинку. А как это все на самом деле, видят только
грудные младенцы. Потому что их еще не приучили «собирать
картинки». И ежели этот «способ сборки» поменять, то вполне
окажется, что не город вокруг, а красная пустыня, а ты не двуногое
прямоходящее и пивопьющее, а какой-нибудь хвостатый ящер о шести
головах.
По
молодости Серега эти темы слушал с интересом. Не то чтобы верил,
но… любопытно. Но экспериментировать не тянуло. И правильно. Вон
тезка экспериментировал – и доигрался. То ли кислоты пережрал, то
ли грибочков, но шифер у него съехал капитально, вторая группа
инвалидности. Тем не менее в идеи одноклассника духаревская тема
укладывалась. А возможен был и совсем простой вариант: никакой
такой «прежней жизни» у Сереги не было, а просто здешние молодцы
дали ему крепко по башке, и память у Духарева отшибло, да и
навеялось ему, что жил он когда-то в Питере, учился в универе,
бегал на лыжах… Или, к примеру, вселился в Духарева нехороший бес…
В общем, идей было много, но все – «кислотные».