– Только об одном.
Василий понимающе кивнул.
Я же гнал прочь сомнения. Какой бы я выбор ни сделал, он был по-своему неверным. Но меня не оставляло едкое ощущение предательства.
"Ты же знаешь. Я вернусь."
Я отмахнулся от назойливой мысли, что вилась вокруг меня ядовитой мухой, и посмотрел в окно. По тут сторону метастекла жило Плато. Спавший миллиарды лет Марс наконец был разбужен вездесущими людьми, которые скакали по нему индустриальными блохами. Не повезло старичку! Теперь на его теле дышали едким паром ракеты-носители, замершие в клещах монументальных пусковых установок. По рельсам среди красных песков ползла тяжёлая спецтехника, курсирующая от одного вертикального маглева к другому, на которых учёные мужи испытывали причудливые плоды инженерной мысли. Десятки беспилотников кружились в стылом воздухе, взлетая в функциональном вальсе на головокружительную высоту. А ещё выше, почти в зените грязных небес сияли параллельные торы "Петаурума".
Нет числа смелым проектам, которые родились и обрели жизнь в недрах этого орбитального святилища космонавтики!
Смелым, а порой и отчаянно безумным.
Эдакая космическая акробатика. Или, скорее, эквилибристика. Уникальное место, где технологические возможности человека находятся в шатком равновесии почти на грани здравого смысла.
На самом пределе.
Стойкость к сверхускорениям и радиации, привитая с полиэкстремофильными микросимбионтами. Бионические нейроапгрейды и клэйтронные интерфейсы с мощнейшими метафорическими компьютерами и квантовыми гипервычислителями.